В конце июня Гашека переводят из типографии в Интернациональное отделение политотдела 5-й армии, располагавшееся в Челябинске. Он стал начальником этого отделения 5 сентября 1919 года. Назначение на столь высокую должность, несомненно, свидетельствовало о доверии коммунистов к Гашеку, о его честной, самоотверженной работе.
Главной задачей Интернационального отделения Гашек считал «организационно-агитационную работу среди иностранцев в Сибири».
Гашек не только готовил агитаторов. Он сам частенько с утра до поздней ночи бывал в лагерях для бывших военнопленных. Разъяснительная работа была трудным делом. Правые социал-предатели уговаривали солдат не вмешиваться в дела России, спокойно ждать, когда начнется обмен военнопленными, и тогда уже вернуться на / родину. Кроме того, многие боялись вступать в ряды Красной Армии, так как Колчак отдал приказ красноармейцев-иностранцев не брать в плен, а расстреливать на месте. И тем не менее пропаганда Гашека и работников Интернационального отделения действовала успешно. В одном из отчетов Гашек сообщал, что 720 иностранцев добровольно вступили в Красную Армию и 468 иностранцев-специалистов направлены на советские предприятия.
Подобную работу выполняло Интернациональное отделение и в Омске, куда оно переехало вместе с политотделом 5-й армии.
В вагоне, по дороге в Омск, Гашек вдруг сказал:
— Эх, ведь я еще летом восемнадцатого года должен был попасть в Омск.
— Что ты, Романыч,— возразили ему спутники,— в восемнадцатом ведь здесь были белочехи.
— Конечно. Но меня сам пан Айзенбергер приглашал. А пан Айзенбергер не пешка: председатель военно-полевого суда в чехословацком корпусе.
Действительно, 25 июня 1918 года в газете, выходившей в корпусе, был опубликован приказ Айзенбергера, который гласил: «Полевой суд чехословацкого войска издал на основании предложения общественного обвинителя приказ об аресте Ярослава Гашека...» Далее всем солдатам и офицерам корпуса вменялось в обязанность арестовать Гашека и под охраной доставить в полевой суд.
В Омске Интернациональное отделение пробыло около месяца, но и за этот короткий срок Гашек успел многое сделать. Кроме своей непосредственной работы начальника Интернационального отделения, он помог организовать в городе интернациональный театр. Хлопотал о помещении для него, помог режиссеру сформировать труппу.
Здесь же, в Омске, Гашек регулярно занимался в партшколе политотдела и сам читал лекции по политграмоте.
Из Омска Интернациональное отделение переезжает в Красноярск. Там, судя по сводке политотдела 5-й армии за 14—20 марта, Интернациональное отделение занималось перерегистрацией членов и кандидатов ячейки РКП (б) 1-й интернациональной бригады, организовало партийную ячейку в интернациональной бригаде особого отдела 5-й армии, инструктировало чешских коммунистов, направлявшихся в белочешские войска для агитации в эшелонах, а также снабжало их необходимой литературой на чешском языке.
Для того чтобы руководить всей этой работой, нужно было обладать недюжинными организаторскими способностями, преданностью своему делу.
В то время в Красноярске выходили венгерская газета «Рогам» и немецкая «Штурм». Обе они выпускались под непосредственным руководством Гашека и при его активном участии. Он хорошо знал оба языка — и венгерский, и немецкий. Немецкому языку он научился в Праге, в семье и в гимназии, а венгерский изучил во время своих многочисленных странствий по Венгрии в юношеские годы.
Выпускалась и еще одна газета, объединенная венгерско-немецкая «Рогам-Штурм». Здесь, в частности, в восьмом номере от 10 апреля 1920 года был опубликован фельетон Гашека «Жертва немецкой контрреволюции в Сибири». В фельетоне автор снова возвращается к форме дневника, который на этот разъедется от имени майора фон Лаузитца. Определил майора Гашек как «мужественного и неутомимого спекулянта, забавлявшегося мыслями о восстановлении Германии и Австрии на монархической основе». Свихнувшийся майор вызывает не только смех и презрение, но даже жалость, настолько бессмысленны его идеи и притязания.
21 марта 1920 года в Красноярском городском театре состоялся митинг, посвященный годовщине Венгерской советской республики. Выступил на митинге с горячей речью и Гашек. А после митинга венгерские актеры-любители сыграли пьесу «Домой, на родину!». Пьеса была плодом истинно интернационального творчества. Сюжет ее принадлежал русским, писали и переводили пьесу Гашек и замечательный венгерский революционер Матэ Залка — человек легендарной судьбы, который, как и Гашек, принимал участие в первой мировой войне и, в 1916 году попал в русский плен под Луцком. Так же как и Гашек, Залка вскоре целиком встал на сторону Советской власти, принимал активное участие в гражданской войне, строительстве социализма в нашей стране.
В 1920 году он стал членом Коммунистической партии. Всю жизнь Матэ Залка посвятил делу борьбы за коммунистические идеи. Советское правительство наградило его орденом Красного Знамени.
Во время гражданской войны в Испании М. Залка командовал Интернациональной бригадой и стал известен как легендарный генерал Лукач, перед именем которого трепетали франкистские вояки. Именно генерал Лукач в самый решительный момент боев за Мадрид, когда казалось, что город вот-вот падет, в течение двадцати четырех часов обмундировал и вооружил свою бригаду, двинулся с ней в бой и остановил наступление ударных частей Франко.
В Испании же в 1937 году М. Залка погиб.
М. Залка известен и как писатель. В нашей стране он написал много рассказов и роман «Добердо», в котором говорил о предательстве народных интересов правительством Австро-Венгрии во время первой мировой войны. М. Залка впоследствии тепло отзывался о Гашеке. В статье «О попе, боге и Ярославе Гашеке», опубликованной в 1932 году, он писал: «С Ярославом Гашеком я познакомился на собрании политработников, комиссаров и командиров интернациональных частей 5-й армии после взятия Красноярска. Я обратил на него внимание, как и все остальные, ибо в присутствии Гашека мрачным оставаться было невозможно. Он рассказывал, а мы, кругом стоящие, улыбались, смеялись, хохотали, ну, просто ржали, надрываясь от смеха». Далее Залка вспоминает о пьесе, написанной Гашеком в России. Это не «Домой, на родину!», а какое-то другое произведение, судя по содержанию, антирелигиозное. «В пьесе,— пишет М. Залка, — была сцена между попом и богом, которые друг друга разоблачали перед публикой. Патера играл, по моим данным, сам Гашек, и, как видно из материалов, он пользовался большим успехом.
Спектакль был поставлен на венгерском и немецком языках, Гашека заставили в конце пьесы рассказать кучу анекдотов, что Ярослав с большим мастерством и выполнил.
Будущий мировой писатель великолепно знал язык той массы, в рядах которой он боролся за мировой Октябрь».
Уже по этим воспоминаниям видно, какой широкой популярностью пользовался Гашек, как охотно он участвовал во всех мероприятиях и как умел наитп общий язык с разными людьми. Сохранились воспоминания и еще об одном любопытном факте. 30 мая в главных железнодорожных мастерских состоялся субботник. Очевидцы утверждают, что Гашек участвовал в нем, был «душой всего дела».
В начале июня Гашека перевели в Иркутск. Здесь он был избран членом Иркутского городского Совета рабочих и красноармейских депутатов от 5-й армии. До выборов он активно участвовал в предвыборной кампании и организовал выпуск однодневной газеты «Совет». Газета была интернациональной. В ней были опубликованы статьи на пяти языках. Для того чтобы выпустить ее, необходимо было найти шрифты, наборщиков, корректоров, отыскать бумагу. Ведь щрл трудный 1920 год. Но Гашек все раздобыл. Газета вышла в свет. В «Совете» были напечатаны заметки немцев, чехов, китайцев, бурятов, корейцев, венгров. Сам Гашек опубликовал открытое письмо к чешским рабочим и бойцам Красной Армии, принимавшим участие в выборах: «Мы стоим перед выборами в Иркутский местный Совет рабочих и красноармейских депутатов. Русская трудовая общественность очень заинтересована в том, кто будет выбран от чешских рабочих и солдат Красной Армии. Ответ ясен и каждому понятен. Каждый чешский рабочий, пролетарий, который действительно сочувствует русской пролетарской революции, давно уже понял, что только русские коммунисты уничтожили бесправие, покончили с богачами, ликвидировали буржуазную собственность и указали трудящимся классам всей земли, всего мира тот единственно правильный путь, по которому они и могут идти, чтобы добиться уничтожения современного общественного строя».
В избирательном протоколе среди избранных депутатов двадцать четвертым числится Ярослав Гашек.
Даже простое перечисление всех поручений, которые выполнял Гашек, показывает его колоссальную работоспособность, его неутомимую энергию. Чтобы выполнить такой объем ответственнейшей работы на различных участках, надо быть человеком действительно преданным делу революции.
Когда в Россию приехал чешский писатель-коммунист Иван Ольбрахт и спросил о Гашеке, товарищи охарактеризовали его как отличного работника, как человека сурового, почти аскетического образа жизни. Они говорили о геройстве, проявленном Гашеком в боях, о его организаторских способностях и выдающемся таланте общения с людьми.
Заместитель комиссара 27-й стрелковой дивизии С. С. Гончарская, хорошо знавшая Гашека, сказала Ольбрахту: «Если бы у него было десять жизней, а не одна, он бы их с радостью пожертвовал ради власти пролетариата».
Но при всей своей загруженности Гашек не переставал сотрудничать с газетами. Еще до его приезда в Иркутск в газете «Власть труда» была опубликована статья на очень близкую Гашеку тему о чехах в России. Называлась она «Чешский вопрос». В статье Гашек показал блестящее знание всех тонкостей классового и политического расслоения чешских войск.
Статья помогала читателю ориентироваться в чехословацком вопросе, что было очень важно для того времени.
В Иркутске Гашек постоянно печатался в газете «Власть труда».
Задумал он и совершенно новую газету для бурятов на бурятском языке. И не только задумал, но, судя по свидетельствам историков и очевидцев, осуществил свой замысел. Газета называлась «Ур». Правда, ни одного номера этой газеты до сих пор найти не удалось, но сейчас у биографов Гашека почти нет сомнений в том, что она выходила.
Интернациональное отделение вело большую работу среди национальных меньшинств и, прежде всего, среди бурятов. Когда Гашек загорелся идеей выпускать для них газету, в Москву в Центральный Комитет партии была отправлена телеграмма с просьбой направить в Иркутск «коммунистов-лингвистов, знающих бурятский и монгольский языки, а также шрифты». Но лингвистов в Москве не оказалось, и Гашек разыскал переводчика на месте. Это был единственный на весь Ангарский район учитель-бурят Тунуханов.
Кроме «Власти труда» Гашек постоянно печатался в «Вестнике Поарма 5» и был его редактором. Незадолго до отъезда Гашека из Иркутска вышел сдвоенный номер журнала. В нем Гашек представлен и как редактор, и как фельетонист.
Центральное чехословацкое бюро агитации и пропаганды при ЦК РКП (б) в 1920 году решило отправить большую часть чехословацких коммунистов на родину для руководства революционной борьбой.
В связи с этим ЦК РКП (б) направил в Иркутский губком партии телеграмму, в которой просил оказать содействие Чехословацкому бюро в отправке коммунистов для партийной работы в Чехословакию.
24 октября 1920 года Ярослав Гашек был откомандирован в распоряжение Политического управления Красной Армии в Москву.
По решению Чехословацкого бюро агитации и пропаганды его направили на: работу в Чехословакию.
Осенью 1920 года Гашек вместе с Александрой Гавриловной Львовой уезжает из Иркутска.
По дороге они на три дня остановились в Уфе у родных Шуры. Наступил последний вечер, вечер прощания. Гашек принес свой паек: мясо, муку, яйца, масло. Матери Шуры он заявил:
— Мамаша, сегодня обед буду готовить я. Ух, какой я вам приготовлю обед. Лучшее чешское блюдо — кнедлики с луковой подливкой и с жареным мясом.
И принялся хозяйничать. Правда, когда дело дошло до теста, он стушевался. Оно у него получалось то слишком жидким, то слишком густым. Но с помощью женщин он справился и с этим и продолжал готовить, приговаривая:
— Ох, боже мой, как хорошо пахнут кнедлики, когда их польешь луковым соусом. Так! Теперь скатываем тесто и опускаем его в кипящую воду. Ну вот, все готово. Шулппька, накрывай на стол!
В тот вечер Гашек был великолепен. Он старался сгладить грусть расставания, шутил, корчил рожи, подкладывал теще и Шулиньке лучшие куски, а после обеда помог убрать со стола и вымыть посуду. Наконец, когда все угомонились, сестра Шуры Зоя попросила его спеть чешскую песню. Гашек охотно затянул:
О, Зузано, Зузано!
Спел до конца и засмеялся:
— Я знаю четыреста восемьдесят песен и все пою на один мотив!
Глубокой осенью приехали Гашек с Александрой Гавриловной в Москву, где они прожили до 26 ноября 1920 года. Но уезжал из Москвы не Ярослав Гашек, а, по паспорту, немецкий подданный Штайдлов. Гашек должен был ехать через буржуазную Эстонию, а руководство чешских легионеров, зная, что многие военнопленные возвращаются на родину через Прибалтику, объявило изрядное вознаграждение за поимку революционера-большевика Ярослава Гашека.
Ноябрьским вечером от перрона отошел состав, набитый разноязычными пассажирами. Среди них ехал и Гашек-Штайдлов с женой. Эшелон шел до Нарвы. Здесь пассажиры пересели на поезд Нарва — Ревель. В ревельском порту их ждал пароход «Кипрос», который и доставил бывших военнопленных в Германию.
В декабре 1920 года Гашек с Шурой прибыли в Прагу. Шура обрела здесь вторую родину, а Гашек, простившись со своей второй родиной, Россией, вернулся в Чехословакию.
Обобщая путь, пройденный Гашеком во время пребывания в Советской России, нужно отметить качественно совершенно новые черты его творчества.
Если до начала войны и до пленения Гашек в основе своей был стихийным бунтарем, то в период пребывания в России и особенно во время работы в Красной Армии эта стихийность, анархичность уступила место сознательной, целенаправленной борьбе с отживающим строем. Его мировоззрение определилось под влиянием конкретных практических политических и военных задач, стоявших перед государством, на стороне которого он боролся. Перед литературой жизнь ставила в первую очередь требования оперативности, целеустремленности и действенности. Следуя этим задачам, Гашек в своих статьях, очерках, рассказах, фельетонах, написанных в 1917—1920 годах, призывал читателей к еще большей революционной активности, старался поднять их моральный дух, осветить все насущные вопросы дня. В это время нельзя было «вообще», отвлеченно писать об империализме, об угнетении и революции. Шла жестокая повседневная борьба. Необходимо было знать цену этой борьбе и воодушевлять па нее борцов. Каждый фельетон, каждая статья Гашека — призыв к бою, к беспощадному, трудному и жестокому. «...Поп Сперанский пишет, что в каждого красноармейца нужно воткнуть несколько штыков, чтобы он умер, как собака, так как он предатель святой России.
Товарищи красноармейцы, помните хорошо эти слова, вышедшие из мастерской контрреволюции, и ловите всех этих злодеев в сибирской тайге», — так заявлял Гашек в статье «В мастерской контрреволюции» («Красный стрелок», июль 1919 г., № 80).
Гашек прекрасно понимал, что публицистика должна стать оружием в руках писателя. Поэтому в своих статьях и фельетонах он часто не только обращался к разуму бойцов, но и стремился воздействовать на их чувства. Показательна в этом отношении статья «Два выстрела» («Наш путь», январь 1919 г., № 9).
«В Германии раздались два выстрела, которыми убиты товарищи Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Эхо выстрелов разбилось о каменные дома Берлина, и был момент страшной тишнпы... А затем гроза, невиданная историей гроза.
Мы чувствуем, что эти два выстрела должны превратить мир в пожар. Не может быть сегодня ни одного из рабочих, который бы не знал, что ему делать и как бороться со всеми виновниками смерти великих вождей германского пролетариата.
Каждый рабочий и крестьянин знает, что эти два выстрела — символ атаки международной буржуазии на революционный пролетариат и что нельзя тратить время, рисковать еще жизнью других работников Великой Революции Труда и что надо сразу покончить с буржуазией и истребить ее на всем земном шаре.
Эти два выстрела — сигнал к нашему наступлению на всех фронтах пролетарской революции, сигнал к беспощадной борьбе внутри страны с контрреволюцией.
Мы страшно отомстим всей буржуазии за последний отклик германских заговорщиков против всемирной революции.
...Эти два выстрела нам сказали ясно: «Винтовку в руки! Вперед!»
В условиях фронта, в условиях борьбы публицистика должна была учитывать интересы, знания и, наконец, уровень литературной подготовленности тех, кому она адресована. Поэтому статьи Гашека написаны предельно просто. Он не употреблял цветистых фраз, заумных слов. Каждая его строчка била в цель. И даже в тяжелые дни отступления статьи и фельетоны Гашека отличались оптимизмом, верой в победу. Когда 5-я армия в марте 1919 года была вынуждена отступить из Уфы и шла к Самаре, Гашек опубликовал статью «Обзор военных действий», в которой конкретно писал о приближении победоносного наступления. Такой же ясностью, твердостью отличаются статьи «Сибирская скоропадщина», продолжение «Из дневника уфимского буржуя».
Действенность произведений Гашека усиливалась во много раз, благодаря его сатирическому дарованию. Применяя, как и прежде, в фельетонах преувеличение, гротеск, писатель убийственно высмеивал врагов Советской власти: купцов, буржуазию («Из дневника уфимского буржуя», «Об уфимском разбойнике, лавочнике Балакулине»), духовенство («Трагедия одного попа», «Дневник попа Малюты»), мелких, трусливых обывателей («Уфимский Иван Иванович»). Как правило, все фельетоны были основаны на конкретных фактах, но иногда Гашек обращался вообще ко всем «вернейшим подданным всех царей», как он их называл. Вот, к примеру, заключительные строки статьи «Христос и попы»:
«Прежде попы учили, что власть есть божье установление, имеющее добрую цель — бороться со злом и поддерживать добро и правду в жизни людей...
Советская власть теперь тоже власть, которая поддерживает добро и правду. Скажите мне, вы, попы, вы, мошенники, зачем теперь вы не говорите: должно повиноваться власти не за страх, но за совесть?
Скажите мне, вы, банда корыстолюбивых аферистов, зачем вы теперь везде поддерживаете контрреволюцию и не подчиняетесь Советской власти?
Ваш мир — мир рабства.
Ваша религия — религия кармана, и контрреволюция доживает свои последние дни.
С вами нужно поступить беспощадно! Снимите свои кресты, мошенники... вы — контрреволюционеры!»
Обобщая многие черты, Гашек делал образы социально определенными, давая общую характеристику всем, кто ожесточенно сопротивлялся Советской власти или боязливо сторонился бурных событий.
В ходе работы у Гашека выработался классовый подход к явлениям, понимание задач пролетарской революции, накопился опыт общения с революционными массами.
Публицистика времен гражданской войны обогатила творческий метод Гашека. Закончилось формирование великого писателя. Пребывание в Красной Армии, борьба, писательская служба революции подготовили Гашека к следующему периоду творчества, к созданию замечательного «Швейка».
