Практикант Жемла

Как только Ян Жемла устроился на государственную службу, самым страстным желанием его стало угодить пану президенту.

Талантливому молодому человеку нелегко выдвинуться на государственной службе. Нечего и удивляться — практикант Жемла с ужасом сознавал, что до сих пор не смог расположить к себе пана президента.
Разумеется, Ян Жемла хотел быть полезным и отечеству, которое обеспечивало его шестьюдесятью двумя кронами в месяц.
Так миновали два года, и до звания действительного практиканта было уже рукой подать. Пройдет еще два года, и его повысят. Правда, жалованья ему положат только пятьдесят крон в месяц, то есть на двенадцать крон меньше, чем «недействительному» практиканту, зато присвоят звание «действительного» практиканта, что и обеспечит ему, при условии добропорядочного поведения, надежду на постоянное место. Очередные пять лет он прослужит действительным практикантом, и тогда уже пред ним распахнутся врата рая. Он принесет присягу! Присягнет и станет верой и правдой служить действительным практикантом первой ступени под присягой.
Следующие три года пролетят незаметно. За это время он дослужится до действительного практиканта первой ступени под присягой с правом на квартальный отпуск. В течение последующих двух лет его сделают реальным претендентом, кандидатом на место действительного претендента.
Потом он достигнет как раз того возраста, когда у нормального человека начинают разрушаться зубы мудрости.
Потом... тут его фантазия разыгралась. В мечтах он беспрепятственно пробегал все ступени должностной иерархии.
— Пан Жемла, — обратился к нему официал¹ Макула,— вы только и делаете, что смотрите в потолок. Все смотрите и смотрите, будто вы пан президент.
В этот день практикант Жемла сделал первую запись в своей черной книге: «Официал Макула высказался о пане президенте в том смысле, будто он только и делает, что в потолок смотрит».
Неплохая это была идея, насчет черной книги. Хотя Жемла был терпелив, он все-таки не закрывал глаза на существование иных путей к получению звания действительного претендента с правом на квартальный отпуск.
Именно в тот день, когда Ян Жемла размышлял о строптивом нраве подчиненных, в его добродетельной душе родилась мыслишка учредить черную книгу, книгу о грехах служебного персонала, книгу, в которую будут занесены все дурные дела, поступки и помышления его сослуживцев, унижающие пана президента, благодетеля самого Жемлы и всех тех, кто вероломно уклоняется от превознесения своего кормильца.
Там будет написано про всех. И на практикантов, и на посыльных, на претендентов, действительных и недействительных, помощников — на всех чиновников будут заведены в черной книге особые графы.
Никогда еще практикант Жемла не брался за работу с таким тщанием, с каким принялся он разграфлять свою черную книгу.
И внес, как уже было сказано выше, первую заметку, которая гласила:

Имя: Официал Макула.
Дата: 14 марта.
Провинность: говорил о пане президенте, будто тот ничего не делает, кроме как смотрит в потолок.

Какое впечатление это произвело на остальных служащих? Скверное, все смеялись, не смеялся только недействительный практикант Ян Жемла.
«Погоди, друг Макула! — думал Жемла. — Достанется тебе за то, что сам куришь, а мне при всех запрещаешь».
В черной книге росли и радовали глаз новые записи, проливавшие свет на неутешительное состояние служебной дисциплины:
«Действительный практикант с правом квартального отпуска Юрайда 21 марта выразился так: от этого просто спятить можно. Все согласились, один Жемла вышел в коридор».
«Посыльный Карас 21 марта бормотал вполголоса: здесь только ослам работать. Если бы его слышали остальные, это оказало бы плохое влияние, и многие рассмеялись бы. Практикант Жемла, однако, сделал посыльному Карасу замечание: вы ведь еще не в штате — думайте, что говорите».
«22 марта претендент Клучина сказал: пан президент — олух. Все согласились, только практикант Жемла ничего не говорил и делал свое дело».
«В тот же день старший официал Геллер непочтительно отозвался о супруге пана президента: видел эту кикимору в машине с нашим стариканом. Тот был бы счастлив, если бы шофер угодил с машиной в какой-нибудь омут. Он с шофером потом наверняка бы спасся. Это произвело ужасное впечатление на пана Жемлу, все еще нештатного практиканта. Больше всех смеялись посыльный Билек и письмоводитель Бинер. Чиновник Макула сказал: перестаньте — у меня уж нет сил смеяться».
«23 марта. Состоялся разговор между практикантами Кандером и Шебой. Шеба во всеуслышание произнес несколько слов, которые дискредитировали всю служебную систему. Это было так ужасно, что все еще нештатный практикант Ян Жемла заткнул себе уши, лишь бы не слышать следующих слов: в государственном учреждении начальники из человека все соки выжмут, прежде чем тот своей цели достигнет. «Вы совершенно правы, — отозвался практикант Кандер, — здесь только и умеют, что извлекать из человека выгоду, в то время как сами — ослы». При этих словах практикант Ян Жемла кашлянул и произнес: «Как здесь жарко!» На что оба громко ответили: «А все же пана президента следовало бы хорошенько взгреть».
«24 марта. Сегодня практикант Жемла рассорился с одним сослуживцем. Это всего-навсего посыльный, имеющий двоих детей, он даже не в штате, а все-таки позволил себе высказаться: «Пан президент думает, будто знает обо всем на свете, а сам — дурак дураком. Послал меня сегодня за пражскими колбасками, а того не понял, что я принес колбасу от Карабца». Когда же нештатный практикант Жемла поинтересовался, что значит слово «Карабец», ему было сказано, что это роскошная гастрономическая колбасная лавка, где торгуют кониной. Чтобы не слышать взрыва всеобщего хохота, Ян Жемла немедля вышел из канцелярии. Из-за двери он еще различил, что больше всех потешался помощник Клазар, воскликнувший: «Так и не раскусил, бедняга, чем полдничал!»
«25 марта. Официал Пешка отпускал скверные остроты по адресу пана президента, передразнивая его жесты и голос. Он смешно кривлялся и приговаривал: «Э-э-э, моя быть tűchtig² и работать как черт». При этих словах разразилось всеобщее веселье, в котором нештатный практикант Жемла участия не принимал, потому что в тот день, как и во все другие, прилежно и терпеливо занимался своим делом, чтобы поспеть все сделать вовремя и не иметь «задолженностей» по службе, каковые имеются у некоторых господ этого отдела, приходящих на службу прямо из ночных кабаков и других мест, где наверняка приличного слова не услышишь».
«26 марта. Сегодня к нам в канцелярию пришел старший официал Куделка из пятой комнаты и громко сказал нашему старшему, да так, чтобы все слышали: «Все-таки это правда! Пан президент содержит эту барышню. Вчера я с ними случайно встретился, когда они садились в коляску. Если пойдут слухи — быть скандалу. Я им понимающе улыбнулся...»
На следующий день практикант Жемла оставил свою черную книгу в канцелярии пана президента...
Спустя два часа из канцелярии пана президента позвонили:
— Пана Жемлу к пану президенту!
Обрадованный Жемла побежал, еле переводя дыхание. Наконец-то! Вот они — награда, повышение.
— Пан Жемла! — обратился к нему президент. — У вас тут все очень мило, голубчик, даже вот это, последнее! Вот, значит, чем вы занимаетесь в рабочее время! Стало быть, государственная служба не для вас. А тут все очень мило, даже это, последнее! Да, дружище, подпортили вы себе карьеру. Писать этакое вместо служебных бумаг! Больше вы здесь не служите.

«Гумористицке листы»—18.06.1909.

Примечания 

1. Мелкий чиновник.
2. Прилежная (нем.)