II. Формирование чехословацких легионов и приезд Масарика в Россию

Февральская буржуазно-демократическая революция в России. Чехословацкая буржуазия, ориентировавшаяся на империалистов Запада, в руководстве антиавстрийского движения сопротивления чехов и словаков. III съезд «Союза чехословацких общин» в России. Приезд в Россию агента западного империализма Масарика. Усилия Масарика организовать массовый набор солдат в чехословацкие легионы для участия в империалистической войне. Участие чехословацких войск в наступлении русской армии летом 1917 года. Значительный рост чехословацких легионов в результате поддержки русских капиталистов. Стремление Масарика поддержать рушившуюся власть русской буржуазии.

 

Февральская революция 1917 года коренным образом изменила обстановку в чехословацких организациях в России.

Чехословацкие черносотенцы-реакционеры, игравшие до сих пор решающую роль во всех чехословацких организационных центрах в России, после падения самодержавия политически обанкротились. Дюрих, так же как и киевские чехи-богачи, которые во время революции остались верными царю и его сановникам, сразу же очутился на политической свалке. В чехословацкой стрелковой бригаде, где военнопленных было подавляющее большинство, реакционное командование было сменено.
Места, освобожденные реакционерами, заняли так называемые демократы — члены буржуазных партий более или менее антицарского толка: П. Макса, Б. Павлу, Я. Клецанда, Б. Чермак и др., возглавлявшиеся М. П. Штефаником — представителем парижского «Национального совета».
Февральская буржуазно-демократическая революция и свержение царизма оказали сильное влияние на массы чехословацких военнопленных. Падение самодержавия, частичное смягчение сурового режима в лагерях военнопленных способствовали возникновению надежд и обманчивых иллюзий. Разговоры о приходе свободы и демократии усилили националистическое движение среди военнопленных. Стремление к национальной независимости и свободе, к свержению монархии в самой Австро-Венгрии оказали влияние на сознание значительной части военнопленных из рабочих, которые до сих пор стояли в стороне.
Представители русской буржуазии, оказавшись у власти в России (Львов, Милюков, Родзянко, Гучков и др.), проявили больший интерес к формированию чехословацких войск в России, чем бывшее царское командование. Целью буржуазного правительства было продолжение войны на стороне Англии и Франции против центральных держав. Чем больше русские войска проявляли нежелание воевать, тем охотнее принималась всякая помощь для продолжения войны.
Министр иностранных дел Временного правительства Милюков, личный друг Масарика, приложил много усилий, чтобы сформировать сильную чехословацкую армию на территории России.
В дни революции в чехословацкую бригаду был направлен царский генерал И. Червинка, чех по национальности. Он энергично взялся за работу. По предложению министра иностранных дел Милюкова и военного министра Гучкова Временное правительство в конце апреля разрешило создать крупные чехословацкие военные формирования в России. Все эти мероприятия и агитация буржуазных националистов среди военнопленных усилили набор в чехословацкие воинские части. Вскоре был сформирован 3-й стрелковый полк — имени Яна Жижки, начал формироваться 4-й полк. Бригада развертывалась в дивизию.
В то время произошло характерное событие: русские рабочие и крестьяне, призванные в армию, под влиянием революции и усиливающейся агитации и пропаганды большевистской партии в войсках стали отказываться воевать за интересы буржуазии.
Напротив, чехословацкие войска под влиянием широкой агитации масариковского «Чехословацкого Национального совета» численно растут, их моральное состояние укрепляется. Они становятся боеспособной силой.
Состоявшийся в первой половине мая 1917 года в Киеве III съезд «Союза чехословацких общин в России» значительно усилил влияние чехословацкой буржуазии на чехословацкое движение в России. В работе съезда приняло участие 282 делегата от чехословацких общин и групп со всей России.
Наиболее многочисленной (141 человек) на съезде оказалась делегация от групп военнопленных чехословаков. Военнопленные впервые были допущены к участию в работе съезда. Общины чехов-старожилов послали на съезд 55 делегатов.
Руководство «Союза» монархического толка решением съезда было сменено. Решающую роль на съезде играли представители буржуазии, ориентировавшиеся на Масарика. В первый же день работы съезда руководящим органом чехословацкого движения сопротивления в России был единогласно признан «Чехословацкий Национальный совет» во главе с Масариком. Съезд решил создать в России отделение этого «Совета» в составе 30 человек. Председателем отделения должен был быть находившийся в России один из членов парижского центра, а его заместителями: от чехов — Б. Чермак, П. Макса и от словаков — Я- Оршаг. Секретарями отделения были избраны: Я. Клецанда и Д. Маркович. Местом пребывания отделения стал Петроград. В Киеве — старом центре чехов и словаков в России — были созданы комиссии — военная и по делам военнопленных. «Союз чехословацких общин» остался в Киеве, однако его обязанности были ограничены и свелись к консульским функциям.
Знаменательным событием в работе съезда явилась телеграмма Ставки Верховного Главнокомандования русской армии, сообщавшая о том, что разрешалось сформировать чехословацкий армейский корпус. Чехословацкие мелкие буржуа, интеллигенты, чиновники были воодушевлены своей «исторической» задачей. Им впервые удалось создать в великой революционной России самостоятельную чешскую армию. Они не думали о том, что эти войска пока будут иметь единственную задачу: таскать каштаны из огня и защищать своей кровью интересы русской буржуазии.
Русское буржуазное правительство не давало никому ни гарантий, ни обещаний, что оно будет добиваться освобождения и независимости чехов и словаков и разгрома Австро-Венгрии. Впрочем, дни этого правительства были уже сочтены.

 

* * * 

Спустя два дня после закрытия киевского съезда в Петроград приехал Масарик. Вместе с ним в качестве наблюдателей прибыли агенты западного империализма: небезызвестный лейборист Гендерсон, руководитель бельгийских социал-шовинистов, крупный деятель потерпевшего крах II Интернационала Вандервельде, а также руководитель французских реформистов и верный слуга французской буржуазии Альбер Тома.

Задача всех этих предателей рабочего класса сводилась к изучению обстановки в революционной России и всемерному воздействию на русских социал-шовинистов — меньшевиков и эсеров — с целью сохранить Россию как активного помощника и союзника западных империалистов в войне.
Господствующим классам государств Антанты было известно, что после падения царизма в России возникло двоевластие, что там большое влияние имеют Советы рабочих и солдатских депутатов и что причиной неудач на Восточном фронте является нарастающее разложение русской армии. Лондон, Париж и Вашингтон полагали, что для устранения этих тревожных явлений было недостаточно официальных военных миссий и посольств западных союзников. Необходимы были действия видных деятелей реформистских партий.
С такой миссией попал в Россию и Масарик, который в Англии и Америке считался знатоком России и был известен своей преданностью западному империализму. Масарик перед отъездом из Лондона, как он сам признает в книге «Мировая революция», совещался со своими друзьями — сотрудниками английской разведывательной службы «Интеллидженс сервис» Уотсоном и Стидом. Открыто и без стеснения Масарик в этой книге пишет о том, какие задачи стояли перед ним в России:
«...Перед отъездом из Лондона я договорился со своими друзьями, что я немедленно сообщу им о положении дел в России: речь шла о том, могут ли союзники и в какой мере надеяться на участие России в войне».1
Второй задачей Масарика, тесно связанной с первой, было создание в России многочисленной чехословацкой армии.
Выполнению Масариком этой цели способствовал ряд сопутствующих обстоятельств. В Россию он прибыл вскоре после ликвидации разногласий в чешском лагере и взял в свои руки руководство отделением «Чехословацкого Национального совета», который как раз тогда создавался в Петрограде, чтобы Масарик обманным путем мог снискать доверие среди чехословацких военнопленных в России. Ему доверяли члены буржуазных националистических партий, справедливо видя в нем своего человека. Верили ему и социалисты, в частности социал-демократы, поскольку он отлично сумел использовать свою популярность в результате заигрывания с социалистами в тот период, когда он был профессором Пражского университета и временно «сотрудничал» с Чехословацкой социал-демократической партией в прёд- военные годы.
Приезд Масарика в Россию и его личное руководство чехословацким движением привели к значительному усилению националистических тенденций среди чехословацких военнопленных. Вступление военнопленных в чехословацкую армию стало массовым явлением.
Многие социал-демократы, которые до того держались в стороне, увидели в личности Масарика залог „ того, что формирование чехословацких войск в России является делом революционным и патриотическим, в котором они без всяких опасений могут принять участие.
Чехословацкие социал-демократы, воспитанные в националистическом, реформистско-оппортунистическом духе, оказались неспособными правильно оценить и взвесить значение того факта, что своим добровольным вступлением в буржуазно-националистическую армию они помогают сохранить буржуазное господство и капиталистическую эксплуатацию в России. Националистические настроения среди чешских социал-демократов усилились также вследствие того, что значительная группа таких известных деятелей партии, как бывший редактор газеты «Право лиду» в Праге Рихтер, Гоуска, Кисела, Полак, Яник, Ванек и др., всецело поддерживала намерения чешской буржуазии, представляемой отделением «Чехословацкого Национального совета».
Именно полное их согласие с руководящей политической ролью чешской буржуазии привело в замешательство многих рядовых социал-демократов среди пленных.
Попытки Масарика установить контакт с правящими кругами России были менее успешными. В первую очередь он стремился связаться с Милюковым, но тот, так же как и военный министр Гучков, вследствие своих явных симпатий к империалистическому Западу и слишком ярой агитации за продолжение войны был вынужден уйти в отставку и выйти из состава Временного правительства. Это был сильный удар по планам Масарика. Керенский, игравший видную роль в новом правительстве, в значительно меньшей мере способствовал воинственным намерениям Масарика.
Однако Масарика это не обескуражило. Прежде всего он установил тесный контакт с посольствами и военными миссиями западных государств. В английском и французском посольствах в Петрограде он чувствовал себя как дома. В книге «Мировая революция» он с восхищением вспоминает о своих связях с французскими и английскими генералами из военных миссий этих стран и о тесном содружестве с американской разведывательной миссией, прибывшей в Петроград под руководством одного из сенаторов. К этому сенатору как опытный профессионал-разведчик был прикомандирован американец чешского происхождения Э. В. Воска, в задачу которого входило создать в России американскую агентурную сеть.

Перед отъездом в Россию Масарик договорился с Бенешем о том, чтобы направить во Францию определенную часть чехословацких войск, сформированных в России, с целью поднять политическое значение чехословацкого движения на Западе. По этому вопросу Масарик вел переговоры с французским министром-социалистом Альбером Тома, находившимся тогда в Петрограде. Однако переговоры о продаже чехословацких солдат и об отъезде их во Францию закончились неудачей. В течение 1917 года во Францию удалось направить через северные русские порты лишь небольшую чехословацкую воинскую часть, имевшую скорее символическое, чем боевое значение. Зато западным империалистам с успехом удалось использовать в своих интересах чехословацкие войска непосредственно в России.
С целью вовлечения в ряды чехословацких войск большего количества людей Масарик развил широкую агитационно-пропагандистскую кампанию. Он принимал участие во всех самых реакционных торжествах и приемах, писал в газеты и журналы, всюду агитируя за создание сильной чехословацкой армии для войны против центральных держав до полной победы западных империалистов.
Вопреки растущим в русской армии антивоенным настроениям, вопреки усиливающемуся разложению фронта буржуазное Временное правительство по указке англо-французского, а потом и американского империализма (Америка в апреле вступила в войну на стороне западных держав) в начале лета 1917 года готовилось к наступлению. В успешном наступлении русская буржуазия видела единственную возможность задержать рост влияния большевиков на трудящиеся массы страны.
Подготовкой к наступлению руководил военный министр эсер Керенский. Во время своих поездок на фронт он лично уговаривал солдат идти в наступление в интересах «отечества», за что солдаты прозвали его «главноуговаривающим».
Наступление русской армии, начатое 18 июня (1 июля) 1917 года, вначале развивалось успешно: были прорваны австрийские позиции и захвачена некоторая территория. Но русское наступление быстро захлебнулось, и австро-германские войска перешли в контрнаступление. Наступление русской армии, на которое возлагали так много надежд русская буржуазия и ее западные союзники, окончилось провалом и только усилило разочарование и усталость войск, вызванное длительной войной.
В русском наступлении под Зборовом участвовали три чехословацких стрелковых полка. В целом они действовали успешно. В русской и иностранной буржуазной печати появился ряд хвалебных статей о мужестве и боеспособности чехословацких солдат. Создавшаяся благоприятная обстановка была использована руководимыми Масариком чехословацкими военными и политическими организациями для усиления агитации среди военнопленных чехословаков за массовое вступление в чехословацкую армию.
Сам Керенский не скупился на похвалы, видя, как чешские и словацкие полки сражались за интересы русского империализма, тогда как русские солдаты отказывались проливать кровь за чуждые им интересы русской буржуазии. Русское высшее командование в ожидании дальнейших «геройских» подвигов чехословацких войск оказывало всестороннюю помощь в вербовке людей в чехословацкие военные формирования.
В результате, несмотря на неудачу июльского наступления русской армии, в 1917 году была развернута широкая кампания по формированию чехословацкого корпуса. Надо признать, что в этом отношении были достигнуты значительные результаты: в течение второй половины июля, августа и сентября в чехословацкий корпус вступило около 30000 военнопленных чехов и словаков. Хотя это составляло лишь немногим больше 10 процентов всего количества военнопленных чехов и словаков, находившихся в России, все же это была немалая сила.
Были сформированы полки: 4-й имени Прокопа Большого,2 5-й имени Т. Г. Масарика, 6-й Ганацкий, 7-й Татранский и 8-й Силезский. В октябре удалось сформировать еще два запасных пехотных полка. Кроме того, в сентябре был создан отдельный артиллерийский дивизион, названный «гуситским».
Так возник чехословацкий корпус в составе двух дивизий и запасной бригады. Он составил основное ядро чехословацких войск в России, названных позднее «русскими легионами» и насчитывавших свыше 40 000 человек. В дальнейшем пополнение чехословацкого корпуса шло медленно, а весной 1918 года численность чехословацких легионов уменьшилась в связи с переходом нескольких тысяч легионеров в ряды Красной Армии. После выступления легионов против Советской власти в Сибири в мае 1918 года была проведена насильственная мобилизация чехословацких военнопленных, в результате чего численность чехословацких легионов увеличилась сразу более чем на 15000 человек.
По иронии судьбы участие трех чехословацких стрелковых полков в наступлении под Зборовом оказалось первым и последним боевым выступлением чехословацких заграничных войск в России в ходе первой мировой войны.
Чехословацкий корпус, сформированный в России, больше не выступал против австрийских и германских войск, хотя имел полную возможность сделать это. Его плачевным и бесславным уделом было то, что после своего создания и значительного роста летом 1917 года части корпуса выступали лишь как контрреволюционные войска или не выступали вообще.

Осенью 1917 года чехословацкий корпус в России занял особое положение. Являясь составной частью русской армии, он в то же время пользовался значительной автономией. Командир корпуса назначался только с согласия Масарика, приказы издавались на чешском языке, дисциплинарный устав был французским. В период когда военная мощь русской буржуазии слабела с каждым днем, такое исключительное положение иностранных войск было, конечно, необычным. Нет сомнения, что русские капиталисты уже тогда рассчитывали использовать чехословацкий корпус в подходящий для них момент. Свидетельством этого является тот факт, что на созванное Керенским (с целью установления военной диктатуры в России) контрреволюционное Государственное совещание представителей русской реакции, состоявшееся 12—15 (25—28) августа 1917 года в Москве был приглашен также д-р Гирса, представитель Масарика и отделения «Чехословацкого Национального совета».
Русской буржуазии не удалось осуществить свои контрреволюционные планы. Центральный Комитет партии большевиков расстроил все расчеты буржуазии, объявив в Москве всеобщую забастовку протеста, в которой приняло участие 400 000 рабочих. Государственное совещание не решилось приступить к проведению в жизнь своих замыслов; банда реакционеров разъехалась. Уехал д-р Гирса, уехал и генерал Корнилов — главная надежда русской контрреволюции. Он отправился в Ставку в Могилев, с тем чтобы там подготовить свое контрреволюционное выступление.
Вызывает интерес отношение Масарика к генералу Корнилову. Все документы говорят о том, что Масарик готов был приветствовать захват Корниловым власти в России и установление его диктатуры. Масарик готов был идти на все ради восстановления фронта против Австро-Венгрии и Германии. Он не хотел примириться с усиливающимся влиянием большевиков на народные массы и с упадком власти буржуазии в России. Любая власть в России для него была лучше власти большевиков.
Поэтому он полностью поддерживал все действия Корнилова. Еще до наступления под Зборовом Масарик дал согласие на создание при штабе Корнилова отдельной чешской роты. Сначала она занималась разведкой, а потом стала ротой личной охраны Корнилова. Эту службу чешская рота выполняла и во время сентябрьского наступления Корнилова на Петроград.
Масарик направил своего представителя д-ра Гирсу на совещание реакционных кругов в Москву, зная, что на этом совещании будет обсуждаться вопрос о подготовке контрреволюционного переворота в России. Как же это могло согласоваться с его неоднократными заявлениями о невмешательстве во внутренние дела России?
Сам Масарик и все офицеры чехословацкого корпуса симпатизировали Корнилову и поддерживали его при попытке захватить власть в сентябре 1917 года. Офицеры чехословацких легионов настаивали на том, чтобы весь чехословацкий корпус был брошен на помощь Корнилову во время его похода на Петроград. С большим трудом левым социалистическим элементам в легионах удалось предотвратить осуществление этого замысла, который даже самому Масарику казался рискованным.
По этому поводу нелишне вспомнить слова, приведенные в книге бывшего легионера майора Кратохвила «Путь революции». Будучи далек от того, чтобы плохо говорить о Масарике, Кратохвил писал:
«Братья, мы не сомневаемся в том, на чьей стороне наши сердца, однако положение заставляет нас быть осторожными» — этими словами было притуплено опасное нетерпение офицеров чехословацкого легиона, ожидавших похода генерала Корнилова против Временного правительства Керенского».3
Масарик, находившийся на службе у западных империалистов, поддерживал все, что могло способствовать восстановлению Восточного фронта и активной борьбы против центральных держав, не исключая возможности восстановления монархии в России.
В выполнении обещания, которое он дал в Лондоне перед отъездом в Россию, — приложить все усилия к тому, чтобы Россия не покинула западных союзников, а осталась их активным партнером в войне против центральных держав, — Масарик видел главную задачу своей миссии в России. Выполнению этой задачи Масарик подчинил всю свою деятельность.

 

 

Примечания

1. Т. С. Masaryk. Světová revoluce, Cín. 1925, str. 161.

2. Прокоп Большой, известный также как Голый, — крупный полководец чешских таборитских войск во время гуситских войн. После смерти Яна Жижки (1424) возглавил войска таборитов, — Прим. ред.
3. Jaroslav Kratochvil. Cesta revoluce. Cin. 1928, str. 28.