В 1906 году писатель совершил последнее большое путешествие по Европе п после него почти безвыездно жил в Праге. Кочевая жизнь сменилась богемной. Он стал завсегдатаем пивных и винных погребков. В литературном творчестве наметились новые тенденции: путевые очерки, развивавшие реалистические традиции дорожных зарисовок, вытеснялись юморесками, изображавшими жизнь большого города.
В апреле 1907 года Гашек участвовал в стычке анархистов с клерикалами. Писатель был задержан полицией. Причину своего ареста он объяснил так: «Полицейский, падая, ударился головой о мою трость». Отбывая наказание, Гашек исполнял обязанности писаря и хорошо изучил стилистику судебных и тюремных документов. Пребывание в тюрьме сильно осложнило сердечные дела Гашека. Он собирался жениться на Ярмиле Майеровой, дочери владельца мастерской лепных украшений. Родителей ее не устраивал жених дочери — анархист, безбожник и нищий литератор. Влюбленные же продолжали встречаться. Ярослав обучал Ярмилу русскому языку и ходил к ней пешком на дачу в Либень, что в ста километрах от Праги. Майеры согласились на брак дочери с писателем при условии, если он порвет с анархистами, вернется в лоно католической церкви и поступит на службу. Гашек легко расстался с анархистами, достал фиктивную справку о возвращении в церковную общину и стал редактором популярного журнала «Мир животных».
Редактируя журнал «Мир животных», писатель изменил его направление. Это издание, ранее сообщавшее подписчикам сведения о содержании мелких домашних животных и птиц, теперь пестрело статьями о сенсационных открытиях— сернистом ките, таксах, беседующих по телефону, допотопных идиотозаврах, растениях, танцующих кадриль, прирученных вурдалаках и т. п. Гашек пускался в серьезные рассуждения о выгоде гибридизации свиньи и сороконожки: каждый такой гибрид даст сорок окороков. В журнале печатались небольшие рассказы-притчи о животных, обличающие мещанство. Редактор «открывал» не только животных, но и авторов. Так переводчиком с пермяцкого стал его друг — художник Й. Лада. На «Мир животных» ополчились газеты, и его владельцу пану Фуксу пришлось уволить озорного редактора.
Гашек получил на имя жены патент, позволяющий вести комиссионную торговлю собаками «на научной основе», и создал «Кинологический институт». Это был первый в истории мировой торговли комбинат — питомник, комиссия, ломбард, магазин, институт. Здесь, если верить рекламе, разводили, покупали, продавали, принимали на хранение, обменивали и дрессировали собак. Торговая фирма обанкротилась, но оставила след в творчестве Гашека: он написал юмореску «Как я торговал собаками», в которой изобразил своего помощника Л. Чижека, а торговлю собаками сделал профессией бравого солдата Швейка.
В эти годы Гашек становится известным юмористом, редактором, участником шумных политических демонстраций и буффонад. Кульминацией его литературно-политической активности явилось создание пародийной Партии умеренного прогресса в рамках закона (ПУПРЗ) и ее участие в выборах в австрийский рейхсрат (1911). По вечерам в трактире «Кравин» («Коровник») проходили забавные представления, в которых участвовали члены партии, посетители трактира и, разумеется, сам Гашек, лидер партии. Писатель пародировал предвыборную борьбу, выступая с зажигательными речами и проделывая все, что полагалось делать кандидату в депутаты. Это была блестящая сатира на чешский политический паноптикум, разоблачающая пороки буржуазной демократии с ее многопартийной системой и социальной демагогией. Сатирический смысл содержится уже в самом названии партии: это партия куцего, умеренного прогресса, задачей которой является не коренное переустройство общества, а мелкие социальные изменения в рамках закона. Подобно М. Е. Салтыкову-Щедрину, разоблачавшему либеральную фразеологию буржуазных политиков («свобода... в пределах», «идеалы... по возможности», а затем и «применительно к подлости»), Гашек пользовался приемом сочетания несочетаемых понятий. Он показал мелочную, пикчемную, нереальную «пивную» политику, борьбу буржуазных политиканов за теплые местечки, их пустословие, их призывы к борьбе за то, за что не стоит бороться. Высмеивая эти призывы, Гашек провозгласил «реабилитацию животных» и «национализацию дворников», а всем, кто проголосует за пего, обещал карманные аквариумы и спасение от землетрясения в Мексике. Заседания обычно начинались и кончались пением гимна ПУПРЗ, сочиненного Й. Махом:

В борьбу вступили кандидаты,
Чтоб честных граждан обмануть.
Они сулят им за мандаты Прогресса самый краткий путь.
Лишь тем прогресс поспешный нужен,
Кто силой мир разрушить рад,
Мы ж мирному прогрессу служим,
Пан Гашек — вот наш кандидат!

В это время писатель сотрудничал в периодических изданиях национально-социальной партии «Карикатуры» и «Чешское слово». По свидетельству Й. Лады, редактора «Карикатур», Гашек был «самым усердным сотрудником и самой надежной опорой журнала». В «Чешском слове» писатель четыре месяца вел отдел «черной хроники». Он не разделял взглядов этой партии и называл ее «партией шпиков и провокаторов». Гашек публично отмежевался от национальных социалистов: «Слухи о том, что в связи со вступлением в редакцию «Чешского слова» я будто бы изменил своим политическим убеждениям, не соответствуют действительности. Только невеждам неизвестно, что политическая линия «Чешского слова» та же, что и «Мира животных». Писатель превратил отдел «черной хроники» в отдел юмора. Когда же Гашек выступил на митинге бастующих трамвайщиков и разоблачил национальных социалистов как штрейкбрехеров, редактор газеты уволил его.
Гашек продолжал вести богемную жизнь. Это не устраивало Ярмилу, и в 1912 году она ушла от него, взяв с собой маленького сына. Писатель жил в гостипицах, ночлежках, кабаре, у друзей-писателей, актеров, художников, больше у Й. Лады, и часто пражская полиция не могла установить место его проживания. Творческая активность Гашека не ослабевала, он много писал и публиковал. Он сотрудничал в юмористических и неюмористических журналах и газетах («Карикатуры», «Копрживы», «Веселая Прага», «Гумористицке листы», «Светозор», «Беседы лиду», «Младе проуды», «Лид», «Право лиду» и др.).
В 1911 году у Гашека появился замысел рассказов о бравом солдате Швейке. Вслед за первым рассказом, повествующим о походе Швейка в Италию и увидевшим свет в «Карикатурах» 22 мая 1911 года, вышли другие рассказы. Их успех был так велик, что последний рассказ Гашек предложил одновременно двум конкурирующим журналам. Лада, обиженный таким поступком и не менее Гашека любивший всякие розыгрыши, поручил К. Вике написать рассказ под названием «Слава и смерть бравого солдата Швейка», чтобы покончить с этим необыкновенным героем. Рассказ Вики, подписанный «Ярослав Ашек», лег на стол цензора вместе с рассказом самого Гашека. Цензор зарезал рассказ Вики и выпустил в свет рассказ Гашека, спас Йозефа Швейка, смертельного врага Австро-Венгрии. Бравый солдат со страниц юмористического журнала шагнул на страницы первой книги Гашека — «Бравый солдат Швейк и другие удивительные истории» (1912).
Параллельно с возникновением ПУПРЗ у Гашека и его друзей появился интерес к кабаре — здесь эта веселая компания разыгрывала небольшие импровизированные злободневные пьески. Гашек часто выступал с «лекциями», вел конферанс и импровизировал на любую тему, сохраняя прямой и непосредственный контакт со слушателями.
Мировую войну Гашек встретил безо всякого восторга. Он не желал воевать за интересы, чуждые его народу и ему. Он демонстративно носил русскую косоворотку, русскую медаль и прописался в гостинице как «Иван Сергеевич Толстой, купец из Москвы», прибывший «для ревизии генерального штаба Австро-Венгрии». Вызванный на мобилизационный пункт, Гашек сообщил туда, что он очень занят. Его привели на пункт под конвоем, и он сказал врачам, что болен размягчением мозгов. Его призвали на службу вольноопределяющимся, и в феврале 1915 года он прибыл в 91-й Чешско-Будейовицкий пехотный полк. Некоторое время он занимался в полковой школе, а затем попал в госпиталь, где его «лечили» как симулянта. Характеристика, данная Гашеку начальством, предельно лаконична и однозначна: «Вольноопределяющийся Ярослаус Хашек — мошенник и обманщик». Отправляясь с маршевой ротой на фронт, он написал своему другу Ф. Скршиванеку: «Возможно, я вернусь казачьим атаманом. Если меня повесят, пришлю тебе на счастье кусок своей веревки». Гашек стал летописцем батальона, писал его историю стихами и по совместительству пас стадо имперско-королевских коров. В окопах он служил связистом. Однажды Гашеку сдалась в плен группа русских солдат, и он был за это награжден медалью, получил звание ефрейтора и отпуск. Вместо отпуска он предпочел сдаться в плен русским.
Творчество Гашека 1907—1915 годов представляет собой новый, более зрелый этап идейно-художественного развития писателя. От отдельных тем раннего периода творчества Гашек переходит к изображению всего общества, различных сторон его жизни. В поле его зрения попадают народы, населяющие Австро-Венгрию, классы, сословия, профессиональные и возрастные группы, политические партии. Разнообразие тематики и населенность его рассказов можно сравнить с тематическим богатством и широтой охвата разных слоев общества у таких писателей, как А. П. Чехов и Марк Твен.
Сотрудничество Гашека с анархистами, участие в их акциях и в печати расширило его политический кругозор, но он был верен себе и шел дальше их. Если его друзья-анархисты уводили страдающих тружеников в неведомые, космические и мистические дали, отыскивая там Царство Добра и воспевая Сатану, вселенскую революцию духа, то Гашек показывал добро и зло на земле. Он проявлял большой интерес к социальной проблематике.
Поражает широта и глубина изображения им социальных явлений и конфликтов. Он по-своему объясняет происхождение собственности и права на нее в притче о двух первобытных охотниках-братьях. По его мнению, право на собственность появилось как акт насилия — брат убил брата, чтобы присвоить добычу. Таково и буржуазное право на собственность — капиталисты-шахтовладельцы эксплуатировали шахтеров, нарушая правила безопасности, и, когда рабочие погибли, заплатили их вдовам пять крон пятьдесят геллеров, а жены капиталистов устроили пышный благотворительный вечер, на который надели туалеты стоимостью в тысячу двести крон. Не лучшим образом ведут себя и отцы города — доходы, полученные за счет взимания налогов с трудящихся, они тоже тратят на банкеты или на разные махинации.
Достойному осуждению писатель подверг и экономические реформы по борьбе с дороговизной («Газетная разноголосица о дороговизне», «Заседание верхней палаты», «Аргентинское мясо» и др.). Буржуазная пресса лицемерно писала о том, что всеобщее подорожание мяса привело бедняков к вегетарианской пище, «к идеальной пище, которая предотвращает внезапное заражение крови, вызываемое постоянным употреблением мяса», а имущие меж тем объедаются па банкете аргентинской говядиной или требуют отмены пошлин на старые испанские вина и черепашье мясо. Писатель высмеял австрийскую рутинную таможенную политику — плату пошлины за переход по мосту из одного района Праги в другой.
Подлинным шедевром является «Австрийская таможня» — рассказ о человеке, попавшем за границей под поезд и буквально собранном врачами из различных материалов. Сердце у пострадавшего наполовину бычье, бедро из лошадиной кости, свиная почка, платиновые ребра, серебряная пластинка вместо черепной кости. Герой рассказа не может уплатить высокую пошлину за ввоз всех этих предметов п вынужден остаться в Германии. Сам писатель предложил министру финансов законопроект об обложении населения Австро-Венгрии налогом со смерти и похорон, чтобы «улучшить состояние финансов, введя государственную монополию на смерть», и подчеркнул, что введение такого законопроекта обеспечивало бы государству «постоянный годовой доход, обладающий приятным свойством возрастать во время войн и эпидемий». Этот шедевр сатиры по остроте равен свифтовскому проекту питания английских джентльменов ирландскими младенцами.
Писатель, вскрывая противоречия между трудом и капиталом, осуждал экономические отношения, основанные на буржуазной собственности и эксплуатации бедняков богатыми. На фоне этих экономических отношений писатель показал классовые, сословные и национальные отношения, всю социальную иерархию современного общества. Социальные явления и процессы рассматриваются им через призму художника-юмориста и сатирика и часто приобретают форму анекдота. Изображая социальное неравенство приказчика и управляющего, Гашек поставил их в такую ситуацию, в которой человек, занимающий более высокий социальный статус, оказывается в невыгодном положении («Сословное различие»). Писатель разоблачил реакционный характер политики правящих классов но национальному вопросу, которая сводилась к принципу «разделяй и властвуй» («Чернова», «Антиправительственная афера в Хорватии», «После коронации» и др.). Гашек убедительно показал непрерывную борьбу между различными классами и социальными группами (вырождающаяся аристократия, духовенство, правящая верхушка, чиновники, мещане, бедняки и деклассированные элементы).
Граф Худрымудрыдес считает, что для аристократии настали плохие времена и что ему лучше переждать их. С этой целью он попросил забальзамировать его. Он проснулся через двести лет и, вопреки своим ожиданиям, оказавшись в социалистическом обществе, от огорчения рассыпался в прах («Удивительные приключения графа Худрымудрыдеса»). В мире аристократии все перевернуто вверх ногами: слабоумные и идиоты становятся дипломатами и правителями княжеств («Дело государственной важности», «Деятельность современного дипломата» и др.), а аристократы, проявляющие естественные человеческие чувства, рассматриваются как ненормальные («Юный император и кошка», «Сказка о трагической судьбе одного порядочного министра» и др.).
Писатель беспощадно высмеивал духовенство, срывал лживые маски с божьих слуг и религиозных ханжей, обличал их мошеннические проделки и ловко сфабрикованные ими «чудеса», пародировал жития святых. Тюремный капеллан, следуя примеру арестанта, отказавшегося прислуживать во время мессы, так как ему не дали лишнего кнедлика, тоже требует повышения вознаграждения за свои проповеди («Бунт арестанта Шейбы»), В еще более острой форме корыстолюбие священников показано в рассказе «Поп и мулла». Обычную сделку — покупку козы — священники обставляют как спор о вере, не забывая при этом торговаться, а за отречение от аллаха поп вручает мулле сто пиастров. Вершина антицерковной сатиры — «Уши святого Мартина Ильдефонского». Здесь писатель разоблачил махинации служителей католической церкви. В истории Мартина Ильдефонского содержатся намеки на житие чешского католического викария Яна Непомуцкого — слуги короля вырвали у него язык за то, что он не выдал монарху тайну исповеди королевы. Церковники пытались противопоставить этого святого «еретику» Яну Гусу. Постоянное противоречие между религиозными догматами, внушаемыми верующим, и безнравственным поведением священников, их обычными земными заботами — лейтмотив рассказов Гашека о духовенстве. Он часто прибегал к изображению наивного человека, принимающего за чистую монету душеспасительные разглагольствования священников («Милосердные самаритяне»). Теперь его интересовали не столько жертвы религиозного обмана, сколько сами обманщики. Священник-миссионер поведал китайцу о райском блаженстве как о высшем счастье, китаец поверил ему, перешел в христианскую веру и в знак благодарности убил миссионера, чтобы тот насладился райским блаженством («Как Йонсен стал христианином»). Священник, который хочет испытать райское блаженство на этом свете, вынужден, как капеллан Линек из рассказа «Ки- рилло-Мефодиевское наследие в Морушове», пьянствовать па деньги, собранные у верующих, а потом объяснять, что его искушал дьявол.
Гашек показал жалкое положение чиновников, которые испытывают гнет правящей верхушки и сами угнетают тех, кто стоит ниже. В среде тупого прислужничества и чинопочитания неизбежно возникают уродливые взаимоотношения между людьми: чиновник Махулка сошел с ума от неразрешимого противоречия — как ему вести себя с портным и сапожником, ранее зависевшими от него, теперь, когда они стали членами муниципального совета, его непосредственными начальниками («Удивительное происшествие с Франтишеком Махулкой, практикантом магистрата»). Бедный чиновник попросил повысить ему жалованье, но шеф вместо этого прочел просителю лекцию о финансовом кризисе в стране и за рубежом, и чиновник умер от разрыва сердца («Финансовый кризис»).
Гашек ненавидел мир обывателей. Мещане, занимая шаткое социальное положение, прозябают, мечтают об обогащении. В этой среде процветают корыстолюбие, зависть, ханжество, лицемерие («Страдания пана Тенкрата», «Бескорыстие дружбы», «Об искренней дружбе», «В родных местах» и др.). Своеобразным шедевром является цикл рассказов «Страдания пана Тенкрата». Банзет, начальник Тенкрата, буквально заставляет безвольного подчиненного жениться на одной из своих двенадцати перезрелых дочерей. Писатель не щадил и женщин-мещанок. Особенно отвратительны у него внешне поэтичные, чувствительные, а в действительности лживые, пустые, корыстные, жестокие хищницы («Помолвка в нашей семье», «Пятнадцатый номер», «Затмение солнца», «Любовное приключение» и др.). Даже родственные чувства в мире мещан проявляются ненормально («Отцовские радости пана Мотейзлика», «Вторая порция отцовских радостей пана Мотейзлика» и др.). Критика мещанства ведется как в жанре бытового рассказа, так и в форме рассказа-притчи («Самонадеянный кот Бобеш», «На выставке собак», «О запутавшейся квакше»).
Гашек написал ряд прекрасных рассказов о детях. С большой теплотой и мягким юмором он показал постепенное приобщение детей к миру взрослых и их первые разочарования. Неиспорченный мальчик сталкивается с обманом и ложью — тайна церковной исповеди, оказывается, вовсе не священна («Тайна исповеди»). Обстоятельства заставляют честного мальчика лгать, чтобы ему поверили («Как Ба- лушка научился врать»). Писатель тонко понимал душу ребенка, показал страх, овладевающий всем существом гимназиста-первоклассника перед контрольной по латыни, страх, заставляющий его решиться на отчаянный поступок, закончившийся смертью («Пан Флорентин и Хохолка»). Многие реалии этих рассказов — война между ребятами разных районов Праги, «ледовые побоища» на Влтаве, сад Фолиманки, где гимназисты скрывались от наказания — автобиографичны. В чертах юного героя мы узнаем будущего «маленького человека» — чиновника, его мещанские чувства и мысли. Даже первые любовные истории подростков пророчески предвещают будущие страдания панов тенкратов. Поэтичный мир любви слишком хрупок в сравнении с жестокой действительностью, юные Ромео «на рандеву» пасуют перед страхом плохой оценки или замечанием в кондуите («Герой»),
На нижней ступени общественной лестницы стоят обездоленные люди, деклассированная группа трудящихся, нищие, воры («Дедушка Янчар», «Когда сносили старые стены», «Мой друг Ганушка», «Приключение вора Шейбы», «Мой дядюшка Габриэль», «Дядя Яхим» и др.). Нищий калека Янчар хотел на зиму лечь в больницу, но его туда не взяли, и он, по совету знакомых воров публично оскорбив государя императора, попал в тюрьму; герою Гашека повезло больше, чем Кренкбилю из рассказа А. Франса. Рассказ вышел настолько обличительный, что сам Гашек удивлялся, как цензура пропустила его.
Гашек не оставил камня на камне от буржуазной благотворительности с ее ханжеством и лицемерием. Этой теме он посвятил много рассказов. Мы узнаем о бедственном положении престарелых и унизительном обращении с ними в богадельнях («Письмо из Виноградской ратуши о вино- градских делах», «Обитатели богадельни в Починах»), о печальной судьбе детей бедняков («Похлебка для бедных детей», «Суповое учреждение» и др.).
Комитет увеселительного и благотворительного общества не распределил собранные деньги между бедными вдовами — эти средства его члены пропили и проиграли в карты («Благотворительность»), Даже когда речь идет пе о каких- то неизвестных бедняках, а о человеке, проработавшем полвека в одной семье, как служанка Анна у господина советника, желание хозяев отметить ее юбилей оборачивается трагедией — накануне дня своего рождения старуха таскала уголь в подвал и разбилась насмерть («Юбилей служанки Анны»),
Таковы социальные порядки в Австро-Венгрии. Но стоит ли искать счастья в другой стране, например в богатой Америке? Гашек ответил на этот вопрос уже в юмореске «Вернулся вовремя». В «Истории жизни» он показал молодого американца, который желает завоевать сердце девушки и рассказывает ей о себе всякие небылицы. Его биография — цепь преступлений, ловких проделок и надувательств. Только такой человек может оказаться героем в глазах молодой американки. В юмореске «Как бережливые спасли отчаявшегося» писатель высмеял ходячие россказни о том, как американские миллионеры начинали богатеть, работая чистильщиками сапог, скупая железный лом, собирая бумагу. Не было и нет всеобщего социального благоденствия и за океаном.
Гашек сотрудничал в газетах разных политических партий, не поступаясь своими взглядами, и хорошо познакомился с политической жизнью довоенной Чехии. Он покивал реакционный характер политической организации австровенгерского абсолютизма, разоблачил бездушную феодальнобуржуазную государственную машину и все ее механизмы- парламент, правительство, суд, полицию, тюрьму, армию, церковь, политические партии, прессу и пр.
В фельетоне «О парламентах» писатель провел любопытное противопоставление парламента и правительства: у членов правительства есть власть, у депутатов парламента — одни голосовые связки; у правительства — армия, вооруженная до зубов, у депутатов — одни языки. Он развенчал миф о неприкосновенности депутата парламента в нескольких репликах, обращенных к полицейским, от гордого заявления: «Я — неприкосновенен», до отчаянного вопля: «Почему вы меня пинаете, я же неприкосновенен!». Депутаты беспокоятся больше всего о своих диетах и, участвуя в бесконечных политических скандалах, совершенно не способны решать государственные дела, защищать национальные и социальные интересы своего народа.
Писатель показал, как образуются высшие законодательные органы в ходе избирательной кампании, какова буржуазная избирательная система и какова сущность буржуазной демократии («Из лекции проф. Гарроа «О прогрессе человеческого разума», прочитанной им в 2207 году»). Рассказ изображает перипетии избирательной кампании 1907 года с точки зрения людей будущего; лектор удивлен крайним убожеством буржуазного парламента, его кандидатов в депутаты, бесконечным пустословием и ограниченностью как избираемых, так и избирателей. Люди будущего думают об этом так: «Депутат был социальным существом. Он рождался один раз в год, относился к теплокровным млекопитающим и, по Дарвину, произошел от обезьян. Это интересное исчезнувшее млекопитающее отличалось крайним многословием и делилось на несколько разновидностей — социал-демократическую, национальную, аграрную, клерикальную, либеральную и др. Развитие его происходило постепенно». Депутаты страдали особой душевной болезнью, общее научное название которой — обещание, и кичились доверием избирателей, собирались стадами в стойлах, называемых парламентами, где обменивались своими мнениями. Что касается избирателей, то у них были необыкновенно большие черепа, куда вмещалось много обещаний, но где было мало мозгов. Археологи нашли только один чистый избирательный бюллетень, который свидетельствовал о том, что и триста лет тому назад встречались разумные люди, которые не голосовали за политических крикунов.
Гашек создал целую сатирическую галерею портретов политиканов: таков Й. Мысливец, вожак католической партии, «современный святой», устами которого вещал дух св. Фомы и инквизиции; онемеченный аристократ-монархист, душитель чешского народа Ф. Лобковиц; главарь крупной буржуазии, лидер младочехов, изобретатель «позитивной политики», уклоняющийся от всяких политических бурь, К. Крамарж; босс партии национальных социалистов-демагогов, штрейкбрехеров и мошенников В. Я. Клофач, вожаки партии реалистов Т. Г. Масарик и Я. Гербен, правые социал-демократы-фразеры А. Немец, Ф. Соукуп и др.
Эти фельетоны и юморески, как правило, лишены сюжета. Комизм достигается наложением одного контраста на другой. Писатель использовал стиль ораторской импровизации и пародировал целый ряд других стилей и жанров: политических речей, газетных статей, объявлений, партийных программ, деклараций, писем, дневниковых записей, судебных протоколов. Он высмеял игру в демократию, революционную фразу, ура-патриотическую болтовню.
Обличению буржуазного суда, стоящего на страже интересов имущих, бездушных судей, грязных методов судебной практики и судебной волокиты посвящены рассказы «Убийца перед судом», «Спасен», «Судебный процесс по делу Хама, сына Ноя», «Наследство Шафранека», «О судьях, подсудимых и осужденных» и многие другие. Искусно пародируя стилистику судебного отчета, Гашек рассказал о голодном человеке, который, подобно Жану Вальжану, украл хлеб и, защищаясь, убил лавочника. Писатель выступил против жестокости и цинизма правосудия, защищающего буржуазное общество, которое обрекло этого человека на голодную смерть, толкнуло на преступление, а теперь правит над ним суд. Он высмеял судопроизводство, псевдогуманизм прн исполнении приговора, нравы и обычаи судейских чиновников. Писатель подверг уничтожающей критике систему наказания осужденных. Изображение тюремной жизни у Гашека отличается особой достоверностью, хотя и подается часто в гротескной форме. Например, в рассказе «Клопы» он показал, что даже клопы находятся па службе имперско-королевской экзекуции и тюремные власти не только не борются с насекомыми, но проводят анкетирование по требованию министерства юстиции, чтобы узнать характер воздействия клопов на исправление заключенных.
Правосудие, доведенное до автоматизма, суд нескорый и немилостивый, жестокость Фемиды в России и в Австро-Венгрии, странах, сохранивших пережитки феодализма, послужили причиной создания образа механической экзекуции. В России этой теме посвящен рассказ А. И. Куприна «Механическое правосудие» (1907). У русского писателя экзекутор-человек заменяется экзекутором-машиной, самосекателем. В Австро-Венгрии об этом писали Я. Гашек («Краткий роман пана Перглера, воспитателя», 1914) и Ф. Кафка («Исправительная колония», 1914).
Буржуазное государство использует в своих целях церковь и прессу, видя в них мощное орудие своей политики. Разоблачению классового, партийного характера австрийской католической и националистической печати Гашек посвятил ряд рассказов и фельетонов («Идиллия в аду», «Католическая печать», «Журналы для юношества», «Рождество «Народни политики» и др.). Он развеял миф о так называемой свободе печати и показал, что печать находится под двойным контролем — своей партии и цензуры. Бдительный цензор придирается ко всему, что кажется ему крамольным, вплоть до своей собственной фамилии Свобода («Добросовестный цензор Свобода»).
Острие гашековской сатиры было направлено и против армии — важнейшего аппарата насилия в буржуазном государстве. Он высмеивает абсурдность службы королю и отечеству («Рассказ о доблестном шведском солдате») — весь подвиг оболваненного «шведского» солдата состоял в том, что он, охраняя старый забор, замерз на своем посту. Герой рассказа «Фуражка пехотинца Трунца» — богатырь, для его большой головы никак не могли подобрать фуражку. Из-за этого завязалась бюрократическая переписка между полковой канцелярией и интендантским управлением. Пехотинец Трунец умер, замученный насильственными примерками фуражек и отсидками в карцере за то, что его внешний вид не соответствовал уставным требованиям.
Единственным движением души австрийского вояки является его ненависть к шпаку. Офицер, застав в заброшенной военной уборной штатского бродягу, не перенес этого — его сердце разорвалось, он упал в дыру, а дух, воцарившийся в столь необычном месте последнего успокоения, плачет по ночам навзрыд («В заброшенной уборной»), В «Интервью связанного офицера» дается острая сатира на офицерский состав австро-венгерской армии.
Накануне войны появляются рассказы о людях, которые «не годятся для войны». Герой рассказа «Пан Маржинек боится мобилизации» становится жертвой военного психоза и от страха сходит с ума. Здесь писатель тоже нащупывал линию «Швейка» — военная служба и сумасшествие (идиотизм). Герои этих рассказов, если не считать цикла рассказов о Швейке, пока только жертвы. Такой жертвой стал и простой парень из Галиции («Из записок австрийского офицера»). Офицер считал своего денщика чем-то вроде животного, существом низшего порядка, хотя чувства этого парня глубже и поэтичнее чувств своего начальника. Сатирическое звучание рассказа усиливается тем, что повествование ведется от лица дурака-офицера, воображающего, будто он воспитывает своего денщика.
Если довоенные юморески, рассказы и фельетоны Гашека явились своеобразной художественной историей чешского общества, если его деятельность в «Мире животных» и других изданиях, торговля собаками носили черты розыгрыша, то возникновение Партии умеренного прогресса в рамках закона было остроумно задуманной и умело проведенной политической буффонадой, пародировавшей австрийскую многопартийную систему. Сатира вышла тем более острой, что Гашек громил своих врагов на их территории: его собственная партия участвовала в избирательной кампании, и критика политики других партий была обязательным номером программы.
По воспоминаниям друзей и знакомых писателя мы можем представить себе эту буффонаду. Кроме мемуаров, сохранилась его книга «Политическая и социальная история Партии умеренного прогресса в рамках закона», состоящая из отдельных очерков-портретов, рассказов, юморесок; книга настолько крамольная, что ее никто не решался напечатать. По мнению Ю. Фучика, «эта работа занимает в творчестве Гашека особо важное место». Она воссоздает ту атмосферу, в которой рождались остроумные шутки и розыгрыши Гашека, его манера вести беседу с избирателями, форму и стиль его выступлении. Писатель создал целую вереницу портретов своих современников и великолепный иронический автопортрет («Величайший чешский писатель Ярослав Гашек»).
Одновременно с уничтожающей критикой экономических, социальных, политических и семейных отношений Гашек подверг заслуженному осмеянию все стороны культурной жизни — образование, школу, печать, литературу, искусство, религию, мораль, пауку и философию. Система образования освещается в рассказах «Приключения школьного инспектора Калоуса», «Перед экзаменом на аттестат зрелости», «Перед уходом на пенсию» и др. В них показываются бездушная австрийская система школьного обучения, поведение учителей, их «педагогический совет» в публичном доме, дебош преподавателя лицея и пр.
Примечательны фельетоны и рассказы о литературе и искусстве — в них писатель выступал как поборник реализма, продолжатель традиций К. Гавличека-Боровского и Я. Неруды. Он объявил себя «варваром» и блестяще пародировал декадентскую поэзию («О поэтах»), романы ужасов («Амстердамский торговец человечиной») и кровавые романы («Краткое содержание уголовного романа»).
Писатель не оставил камня на камне от буржуазных нравственных отношений, разоблачил лицемерную благотворительность имущих классов и заявил, что в современном ему обществе даже чертям становится тошно от цинизма и распущенности («Смерть сатаны»). Он показал, что буржуазия использует науку и технику в своих интересах и обнажил «эгоизм науки», т. е. использование научно-технических достижений в интересах капиталистов. Больной бедняк, жертва социального строя, становится подопытным кроликом для медиков. Гашек добродушно посмеивается над педантизмом ученых («Немецкие астрономы»), над «философским» объяснением причинно-следственных связей в природе а в обществе («Стихийное бедствие спасло Австрию»), беспощадно разоблачает мнимое равенство граждан перед законом («Забастовка преступников») и обветшалые законы, сковывающие развитие авиации («Пражская авиатика»).
Писателю принадлежит ряд рассказов, написанных на основе его странствий. Он рисует молодого путешественника-интеллигента, путешествующего пешком, без каких-либо удобств, перебивающегося случайными заработками. Таковы его рассказы о приключениях в Румынии, Италии, Баварии, Швейцарии и на Балканах. Писатель изображает себя то с мягкой иронией, то весело посмеивается над собой, то серьезно повествует о своем участии в каком-либо событии. Наиболее интересны рассказы «Как я торговал собаками», «Как я выбыл из национально-социальной партии» и «Букетик незабудок на могилу национально-социальной партии».

В 1907—1915 годы писатель на большом творческом подъеме: в это время написано им около девятисот рассказов, юморесок, фельетонов, книги «История мудрого вола» (утеряна) и «Политическая и социальная история Партии умеренного прогресса в рамках закона».
Наиболее интересна книга «Бравый солдат Швейк и другие удивительные истории», в нее вошло пять юморесок о бравом солдате, ранее опубликованных в журналах «Карикатуры» и «Добра копа». В этих юморесках писатель соединил и переосмыслил образ сказочного дурака, глупого и доброго Гонзы, образ хитрого деревенского парня, ловко выманившего деньги у скупого буржуя, и образы «шведского» солдата и пехотинца Трунца. Швейк ласков, любезен и добр, «образцовый солдат», здоровый как бык, выполняющий все, даже нелепые приказы начальников, преданный государю императору до последнего вздоха. Признанный идиотом, он отказывается покинуть армию, не боится ни клистира, ни пироксилина, летает на аэроплане, падает с ним в Дунай и совершает мировой рекорд по дальности полета. Этот Швейк не совсем удовлетворял писателя, и он искал художественные средства для изображения открытого им сатирического типа.
Творчество Гашека 1907—1915 годов — уникальное литературное явление. В это время расширяется его социально-политический кругозор. Он выступает как писатель, журналист, политический деятель, актер, оратор. Всякие застойные явления вызывают у него горячее желание возмутить спокойствие, бросить камень в болото. Его жизненное правило было то же, что п у его любимого героя: «А если не будет никакого шума, то мы его устроим сами!» И оп действительно «устраивал шум», нарушал спокойствие обывателей и властей, выставляя их в смешном виде.
Вершина его удивительных мистификаций и буффонад — создание ПУПРЗ и его выступления во время избирательной кампании. Успеху его сатирических «хэппенингов» во многом способствовала выработанная им маска «гуляки праздного», трактирного завсегдатая, клоуна, конферансье в кабаре. Маска позволяла ему надежно прятать свое истинное лицо как от полицейских, так и от мещан. Он сбросил ее, когда выступал перед бастующими трамвайщиками.
Гашек изображал не отдельные стороны общественной жизни, а все чешское общество, дал картину жизни всех социальных слоев и таким образом создал художественную энциклопедию жизни чешского общества начала XX века. Перед нами проходит пестрая вереница разнообразных социальных типов, в ней никто не забыт — ни последний бродяга, ни монарх.
Значительно возросло мастерство Гашека. Он блестяще владел разными жанрами. Он много печатался, нередко заполнял целые номера журналов материалами под различными псевдонимами. «Гашек обычно писал в своих рассказах о том, — вспоминал его друг Л. Гайек-Домажлицкий,— что сам пережил, сам слышал, много при этом фантазируя». Гайек высказал мнение, которое тогда разделяли многие, что Гашек — «отличный чешский юморист». Сходную точку зрения высказал в 1913 году философ и критик Ф. В. Крейчи: «Юмор живет в нем самом, он — характерная черта его сущности, он рождается в каждом его шаге и движении. Гашек и в жизни оригинальный шутник. Его юмор возникает раньше, чем он обмакнет перо в чернила и напишет какую-нибудь юмореску». Этим взглядам близко мнение первого президента Чехословацкой АН 3. Неедлого, который, сравнивая роман о бравом солдате с довоенными рассказами, отдавал предпочтение последним: «В них Гашека больше всего». Гайек, Крейчи и Неедлы по достоинству оценивают одну сторону дарования Гашека — талант юмориста и недооценивают другую сторону его дарования — талант сатирика, который ярко проявился уже в это время.
В художественной палитре писателя представлены все краски — от добродушной насмешки до уничтожающей издевки, от мягкого юмора до бичующей сатиры. По-видимому, нет такого литературного жанра, который бы он не пародировал. Гашек отлично пользовался приемами мистификации и импровизации во время богемных розыгрышей. Он часто писал юморески и фельетоны «к случаю», они порой возникали из развернутой метафоры, песенной строки, простого наблюдения. Важную роль в его рассказах играет натуралистическая деталь, призванная не столько эпатировать читателя, сколько «приземлить» повествование, сделать его менее «литературным», разоблачить какой-нибудь персонаж. Это сближает писателя с великими сатириками эпохи Возрождения — как и они, он не боялся ничего «телесного», «земного». Умелое обращение Гашека со словом приводило к тому, что цензура не могла придраться к его рассказам и запретить их.
Гашек выработал свой литературный стиль. Язык его произведений приближается к разговорному — разговорность стиля наиболее ярко проявляется в рассказах с великолепно написанными диалогами. По манере речи можно представить героя, его внешний вид, возраст, социальное положение. Писатель широко использовал народные песенки. Они не простая этнографическая деталь, песенки характеризуют персонажей, подчеркивают н проясняют сюжет. Гашек использовал профессионализмы, вводил научно-попу- лярпые сведения в ткань произведения наряду с мистификацией и пародией. За это его не зря называли первым «научным юмористом».
В эти годы Гашек продолжал развивать традиции как национальной, так и мировой литературы и стал крупнейшим представителем сатиры и юмора в чешской литературе начала нашего века.