Объявляю ревизию сему сумасшедшему дому!
В. М. Гаршин
Сказочные герои рождаются необычным способом. Мифы древних греков рассказывают, что мудрая богиня-воительница Афина вышла из головы Зевса, богиня любви Афродита родилась из морской пены. Партия умеренного прогресса в рамках закона родилась в пражских трактирах из пивной пены, но вышла оттуда не нагая, как Афродита, а в полном вооружении, подобно Афине Палладе — с программой, уставом, девизом, гимном, знаменем и лидером — Ярославом Гашеком.
Трактир «У Золотого литра», кофейня «У славянской Праги» и ресторация «Коровник» оспаривали честь называться местом рождения ПУПРЗ, но штабом партии стал «Коровник», который обладал наибольшими достоинствами. Пивной зал вполне подходил и для заседания исполкома, и для собраний партийного актива. За восемьдесят геллеров здесь подавали вкусный и сытный обед из двух блюд, за небольшую доплату — третье, сладкое блюдо. Жена ресторатора умела прекрасно готовить, ресторатор отлично разбирался в пиве. Пиво в «Коровнике» всегда было отменное. ПУПРЗ устраивали и клиенты пана Звержины — студенты, холостяки, молодожены и новобрачные, заходившие сюда на свадебный обед после венчания в костеле св. Людмилы. Немаловажным было и то, что секретарь исполкома партии Эдвард Дробилек приходился зятем самому ресторатору, благодаря чему легко поддерживалось единство действий ПУПРЗ и «Коровника».
Весной 1911 года, когда были объявлены дополнительные выборы в сейм Чешского королевства, Прага оказалась центром шумного политического скандала. Он не мог спугнуть двуглавого орла, все еще маячившего на Староместской площади. Черно-желтый монстр спокойно дремал, вцепившись своими дряхлыми, но цепкими лапами в Марианскую колонну, и только изредка вздрагивал, когда мимо него проходили колонны рабочих. Но топот ног стихал, и двуглавый хищник снова засыпал на своем насесте.
Густой туман стоял над Прагой. В молочном мраке этого полуреального, полуиллюзорного мира люди напоминали не то собрание гофмановских живых кукол, не то музей восковых фигур.
Чешские вожди походили и на живых кукол, и на восковые фигуры. Это малоспособные, крикливые бездельники. Они не понимали ни прошлого, ни настоящего и еще меньше представляли себе будущее. Гофмановские живые куклы — творения злых волшебников, восковые фигуры — плод различных причуд, фигуры чешского политического паноптикума — порождение злых сил черно-желтого чудовища. Вожаки чешских политических партий оживали во время выборов в австро-венгерский рейхсрат или сейм Чешского королевства. Они боролись между собой за теплые местечки.
Исполком ПУПРЗ принял решение участвовать в земских выборах и выдвинул своим кандидатом лидера партии. Ресторатор и его супруга охотно согласились обслуживать партию в предвыборное время. Активисты ПУПРЗ разъясняли в «Коровнике» избирательную программу партии и агитировали за своего кандидата. Эдвард Дробилек и Билем Кун рисовали плакаты с партийными лозунгами и вывешивали их в окнах.
За неделю до дня выборов, в воскресный вечер, когда заведение пана Звержины было набито до отказа, состоялась встреча лидера ПУПРЗ со своими товарищами и избирателями.
Ярослав Гашек, серьезный и празднично одетый, точно в восемь часов вошел в зал вместе со своими соратниками. Все, кто сидел за столами, тотчас встали и дружно запели партийный гимн. После гимна доктор Грюнбергер сказал несколько слов сам и предоставил слово кандидату от ПУПРЗ Ярославу Гашеку.
— Чешский народ! — начал он свою речь. — В 1492 году Колумб открыл Америку. С тех пор прошло несколько столетий. Как видите, прогресс в стране, открытой Колумбом, появился не в один миг, а постепенно, не насильственным, а мирным путем в рамках закона.
Этот прогресс — историческая заслуга знаменитого чеха Колумба. Сама Америка никогда бы не достигла своего нынешнего уровня цивилизации. Колумб не знал, какие плоды принесет человечеству открытая им Америка.
Создавая новую политическую партию, мы тоже не знаем, что совершит она для блага человечества и прежде всего для тебя, дорогой чешский народ! Всех вас, вероятно, интересует политическая программа нашей партии. Она прекрасно выражена девизом, начертанным на партийном знамени: «Умеренный прогресс в рамках закона».
Чешский народ! До того как ты попал под власть Габсбургов, на божий свет должны были сначала появиться Пршемысловцы, Ягеллоны, Люксембурговцы и только после них ты попал под господство Габсбургов,
Чешская нация может похвастаться многими партиями. Одни твердят тебе, что прогресс происходит сразу, мгновенно, другие — отрицают его вообще. Не верьте им! Верьте тем, кто считает, что все совершается путем умеренного прогресса в рамках закона!
После этих слов раздались одобрительные аплодисменты.
Когда соратники Гашека успокоились, он заявил, что Партия умеренного прогресса смело смотрит в будущее и видит гарантию своих успехов в постоянном живом интересе полиции к ее деятельности. Гашек поблагодарил полицейского комиссара Слабого и его помощников за внимание к деятельности ПУПРЗ.
— Наши противники не дремлют. Мы должны сорвать с них маски. Они — испытанные герои политических скандалов, фразеры и демагоги. Я представлю вам целую галерею таких героев. Среди них вы найдете допотопного онемеченного принца, депутата-святого, кулака-пророка, младочеха-фабриканта, интеллигента-философа, социал-демократа-ревизиониста и других.
Всем вам известна фигура благочестивого принца Фердинанда Лобковица. Он майор, рыцарь ордена Железной короны и командор ордена святого Стефана, тайный советник, камергер, маршал сейма Чешского королевства, депутат рейхсрата. Сначала принц был военным, потом стал скотоводом и виноделом. Отец бедняков, он не платит своим детям ни гроша, дабы они не стали на стезю порока. На сессиях сейма этот маршал спит, а, проснувшись, тарабарит на ломаном чешско-немецком языке. Он носит разные чулки: один — красно-белый, славянский, другой — черно-желтый, австрийский...
Сапожник Йозеф Мысливец — непогрешимый вожак католической партии. Еще в юношеские годы он молил бога, чтобы тот взял его к себе, на небо. Журнал «Крест» передал его чистую молитву богу, и господь бог сделал его сначала доктором права, а потом — святым. Мысливец — первый святой-депутат. Он проповедует слово божье на чешской земле и скоро станет патроном ее сапожников. Его устами глаголет и дух святого Фомы, и дух святой Инквизиции. Опасаясь, что ткачи переметнутся к социалистам, он несет им слово святого Фомы и заверяет, что, если они проголосуют за него не только в сейм, но и в рейхсрат, то после смерти попадут в рай.
Собравшиеся захихикали.
— Говорят, младочехи столь твердолобы, что мясники точат на их лбах свои ножи. Самый твердолобый, фабрикант Карел Крамарж, сделался лидером младочешской партии. Крамарж живет в Австро-Венгрии и в России. Когда в Чехии разражаются политические бури, Крамарж едет в Крым, на свои табачные плантации, когда бури затихают, возвращается на родину. Его политическая тактика — держаться в стороне от хода исторических событий. Эта тактика — основа открытой нм позитивной политики, политики, ничего не решающей и изобретенной им без участия мышления. Нация, которая имеет не только позитивную политику, но и табачные лавки, никогда не погибнет.
Рядом с Крамаржем — вождь партии национальных социалистов Вацлав Ярослав Клофач. Символы партии — золотой гусь на булавочке, славянская трехцветная лента, молот и перо с красно-белой гвоздикой. Лидер этой партии — опасный путешественник. Побывал Клофач в России — там убили Плеве, побывал в Сербии — там убили короля Александра, побывал в Турции — там свергли султана, побывал в Вене... там ничего не произошло. Абсолютно ничего!
Партия Клофача — партия демагогов, штрейкбрехеров, шпиков и ловкачей. Клофач — вождь-мошенник. Путешествуя за рубежом, он обогащался. Как? По-разному. От турецкого султана он получил полмиллиона пиастров и двух гаремных красавиц за то, что продал ему Австрию, от русского царя — гонорар в сумме около двух миллионов крон за книгу «Практические стороны панславизма». Клофач охотно продал бы Австрию Сербии за три миллиона крон, если бы та пожелала ее купить.
— А что вы можете сказать об аграриях? — крикнул кто-то из зала.
— Девиз аграриев: «Деревня — одна семья», — продолжил свою речь Гашек. — В эту семью они запихивают и помещиков, и кулаков, и бедных крестьян, и батраков. Я знаю одного агрария, который сделал головокружительную карьеру. Он родился одновременно с теленком. Теленок сдох, а будущий аграрий выжил. В шесть лет он весил сорок килограммов и его показывали на сельскохозяйственной выставке. Когда у них дома появился трехголовый козленок, отца избрали старостой. Юный аграрий понял, что политическую карьеру можно сделать только в деревне. Как только у него появился двухголовый теленок, его избрали старостой вместо отца. Теперь этот аграрий разводит плимутроков. Одна несушка снесла ему яйцо весом в четверть килограмма. Оно демонстрировалось на выставке под его именем, хотя было высижено овцой. Как только из него вылупился восемнадцатикилограммовый петух, агрария избрали окружным старостой. Благодаря борову Адольфу он стал земским депутатом. Когда же йоркширская матка принесла аграрию тридцать поросят, его избрали депутатом в рейхсрат. Год спустя аграрий вырастил породистого осла и выставил его в Праге. Осел получил золотую медаль. Посетители не знали фамилии агрария и говорили, показывая на него: «Вот этот осел». Потом этого агрария-осла избрали в земский комитет...
Речь Гашека неоднократно прерывалась взрывами смеха, и хозяин ресторации, опасаясь за целость посуды, запретил кельнерам разносить кружки с пивом.
— Вожаки реалистической партии — философы. По Брэму, реалисты — живые, чувствующие, теплокровные, двурукие млекопитающие (биманы), родственные отряду обезьян (питеков). Сами реалисты утверждают, что реалист — нечто ощущаемое. Такими ощущаемыми являются профессор Масарик, д-р Гербен, д-р Дртина, поэт Махар и д-р Халупный. Они делят свой реализм на теоретический и практический, первый — на метафизический и собственно теоретический, а последний — на трансцендентальный, естественнонаучный и идеальный. Эту философию очень трудно понять. Они сами не разбираются в ней. Партия придерживается больше политического реализма — д-р Халупный определяет его как нечто метафизическое и признанно теоретическое, основанное на практической основе идеального реализма. По-видимому, это означает: некто купил яблоки, но ел сливы, а когда посадил сливовые косточки, вырастил финиковые пальмы. Другой приверженец реализма Ян Гербен дает более понятное определение политического реализма: «Политика реализма есть реализм политики». Это то же, что: «Ян Гербен есть Гербен Ян».
Лидер ПУПРЗ перешел к характеристике праворевизионистских лидеров Чехославянской социал-демократической партии, уделив особое внимание Франтишеку Соукупу и Антонину Немцу.
— Соукуп — дервиш партии, Немец — архипастырь ее газеты «Право лиду». Древнечешское слово «соукуп» означает «посредник». Он — посредник между буржуазией и пролетариатом. На собраниях Соукуп сначала многозначительно поднимает перст, а потом стучит кулаком по столу, словно требуя скальпа. Зато с жандармами доктор права Соукуп очень кроток — он знает, что властями дозволено, а что не дозволено. Он страстно хотел стать депутатом, но все время проваливался на выборах. Четырнадцать депутатов — социал-демократов по очереди отказались от своих мандатов в его пользу. Переступив порог рейхсрата, Соукуп гневно обрушился на австрийское правительство за то, что оно не обеспечило депутатов шелковой туалетной бумагой.
Вслед за Колумбом он отправился в Америку, познакомился там с индейцами, неграми, ковбоями, методистами, мормонами, чешскими эмигрантами, жителями Дальнего Запада. В одном варьете он проговорил о чешской социал-демократии битых три часа. Его выступления считались аттракционом первого класса и, подобно выступлениям эквилибристов, были гвоздем программы. В Чехии же страстное желание Соукупа стать депутатом рейхсрата едва не погубило Чехославянскую социал-демократическую партию.
Антонин Немец, напротив, всюду заявляет, что партия быстро растет — порукой тому его огромный живот, на котором сияет золотая цепь. Этот живот вырос у Немца потому, что он боролся за улучшение материального положения рабочих. Он шел во главе обездоленных демонстрантов, несших транспарант со словами: «Мы умираем от голода!», а на митинге поглаживал себя по животу, восторженно восклицая: «Мы растем, товарищи!» Его живот уменьшался, когда партия теряла мандаты. Но он был и остается прорицателем ее успехов, ее лучшего будущего. Кажется, живот Немца вот-вот лопнет, и из него, как из легендарной горы Бланик, выскочат новые, пролетарские богатыри, готовые разгромить крупный капитал. Тогда Антонин Немец станет никому не нужен, из него сделают чучело и поместят под стеклянный колпак.
Лидер Партии умеренного прогресса закончил характеристики противников и призвал своих товарищей решительно бороться с пустословием и фразерством не только в чужих партиях, но и в своих рядах.
— Наши противники написали на своих знаменах высокопарные слова; «Свобода, Равенство и Братство», — сказал в заключение лидер ПУПРЗ. — Мы чужды высокопарности. Наш девиз «Да здравствует Сливовица, Ром и Бренди!»
Неизвестно откуда на столе перед Ярославом Гашеком возникли три бутылки — по их форме и цвету содержимого все догадались, что это и есть напитки из только что произнесенного девиза.
Чокнувшись со всеми, Гашек продолжал:
— Дорогие товарищи и друзья! Сестры и братья! Милые дамы и уважаемые господа! Наши избиратели и гости! Разрешите мне приветствовать и поблагодарить вас за доверие, которое вы оказали Партии умеренного прогресса в рамках закона и мне, ее члену.
Будучи руководителем ПУПРЗ и ее кандидатом, я должен оценить свои дела как можно объективнее и обстоятельнее, чтобы не упустить ни одной примечательной черты моего характера. Не только мое замечательное дарование и огромные способности, но, главным образом, мой чудесный талант и необыкновенно цельный характер придают моей особе достоинства, каких нет у моих соперников, кандидатов от государственно-правовой партии и национально-социальной партии, Виктора Дыка и Вацлава Хода. Вы можете подумать, почему я восхваляю себя сам? Отвечаю: я знаю себя лучше других и наверняка не скажу о себе ничего, что не соответствовало бы истине — ведь смешно говорить о себе, преувеличивая. Но не следует быть и чрезмерно скромным. Скромный человек скажет о себе: я — осел! Я же смело могу сказать о себе: я — гений! В истории человечества нельзя найти более одаренного человека, чем я. Возьмите и перелистайте любой из моих необычайно талантливых рассказов — вы заметите в нем глубокий смысл, соответствие его действительности, а прекрасный язык моих рассказов превосходит язык знаменитой Кралицкой библии. Я не раз видел, как читатели откладывали журнал, если в нем не находили моих юморесок. Я сам принадлежу к числу своих поклонников. Каждую юмореску с большим наслаждением читает моя супруга Ярмила, самая милая и интеллигентная женщина на свете. Я тоже восторгаюсь собой и говорю: великолепно, прекрасно! Ну и голова у тебя, Ярослав Гашек! Я — живое доказательство того, насколько лживы утверждения наших бессовестных критиков, которые кричат, будто в Чехии нет ни одного писателя с мировым именем.
Достоинства моего характера органически связаны с моим талантом. У меня прекрасная душа. В австрийском парламенте еще не было такого благородного депутата, каким мог бы стать я, если вы, уважаемые друзья, изберете меня.
Последние слова лидера партии вызвали всеобщий восторг — члены исполкома подняли кружки и, выпив за здоровье своего лидера и кандидата, дружно запели партийный гимн, недавно написанный поэтом Йозефом Махом и утвержденный пленумом. В зале с особым пафосом звучали те слова, которые выражали сущность политической доктрины партии и прославляли ее творца. В этих словах прозвучал и ответ их противникам:
В борьбу вступили кандидаты,
Чтоб честных граждан обмануть,
Они сулят им за мандаты Прогресса самый краткий путь.
Лишь тем прогресс поспешный нужен,
Кто силой мир разрушить рад,
Мы ж мирному прогрессу служим,
Пан Гашак — лучший кандидат.
После гимна Гашек ответил на вопросы избирателей.
Один дотошный старичок спросил:
— Какова избирательная программа Партии умеренного прогресса в рамках закона?
— Наша партия борется за постепенный прогресс в рамках закона, — ответил Гашек. — Она будет добиваться национализации дворников, реабилитации животных и проведения других радикальных реформ.
Особенно остро стоит проблема национализации дворников. Мне пришлось много странствовать. Я заметил, что везде в городах дворники закрывают двери парадных и ворота летом в десять часов вечера, а зимой в девять, в то время как многие трактиры закрываются в двенадцать и даже позже. Дворники считают дома своей собственностью и впускают в них жильцов с десяти до двенадцати часов за десять геллеров, а после полуночи — за двадцать геллеров. Нужно национализировать дворников и потребовать от них, чтобы они свободно впускали жильцов в дом, как это делает пан Звержина в своем трактире.
Сознание избирателей, несколько затуманенное алкоголем, легко воспринимало мысли Гашека. Часть посетителей громко выражала неодобрение по поводу действий дворников, другая же часть восприняла слова Гашека как похвалу по адресу ресторатора и потребовала выпить за его здоровье.
Выпив вместе со всеми за здоровье пана Звержины, Гашек перешел к другому пункту программы:
— Я уже говорил, что наша партия будет добиваться реабилитации животных. Эта проблема стоит достаточно остро, а, кроме того, наши младшие братья — животные не наделены даром речи и не могут сказать ни слова в свое оправдание, когда люди оскорбляют их, приписывая бедным тварям те пороки, которые присущи им самим. Я часто слышу, как люди называют друг друга свиньями, ослами, собаками, хотя все знают, что даже врачи прописывают людям полежать в грязи, как это делают свиньи, причем, заметьте, прославленные пиштянские грязи посещают даже аристократы, а доктор Кучера, который рекомендует этот способ лечения, отнюдь не грязнуля. Мы часто слышим на собраниях избирателей, как они оскорбляют кандидата, называя его упрямым ослом, хотя знают, что осел — очень полезное, выносливое животное. Каждому известно, что осел гораздо дороже и полезнее любого кандидата. Скромным, славным собакам люди присваивают имена монархов-тиранов — Нерона, Цезаря и других, хотя собаки — верные друзья человека и никогда не приносили ему вреда. На одном собрании кандидату крикнули: «Собака!» — и он обиделся. Случись это со мной, я бы только поблагодарил человека, который удостоил меня такой высокой похвалы и пообещал бы, следуя примеру собак, носить ходатайства избирателей в Вену, как поноски.
После этих слов д-р Грюнбергер объявил короткий перерыв, чтобы оратор передохнул, а кельнер разнес пиво по столам. Когда перерыв кончился, Гашек с новыми силами обрушился на своих соперников и, обрисовав себя в самых ярких красках, спросил:
— Разве есть более подходящая кандидатура, чем моя, и на кресло депутата, и на диету депутата от Краловских Виноград?
— Нет! Нет! Нет! — дружно проскандировали члены исполкома ГТУПРЗ, а вместе с ними и гости пана Звержины. Гашек забавно говорил о себе и своих политических противниках. Что это? Театрализованное представление на тему выборов? Легальная трибуна для устных выступлений писателя-сатирика? Продолжение линии «Мира животных» и «Кинологического института» на иной основе? Политическая буффонада, дающая возможность высмеять все и вся?
Редактор «Юмористической газеты» д-р Скружный поднялся, взял шляпу и обошел избирателей. Избиратели стыдливо бросали в шляпу медяки. Избирательный фонд партии оказался невелик. Когда лидер закончил свое выступление, все стали развлекаться. Члены исполкома разделили собранные деньги и играли на них в карты.
Эдвард Дробилек подошел к лидеру партии и сказал:
— Ярда, у тестя — ни капли пива, все выдули! Еды — ни крошки, все слопали! Он очень рад — сегодня мы дали ему три воскресных выручки. Тесть благодарит партию.
— Передай пану Звержине благодарность нашей партии — мы отвечаем на его помощь своей помощью, — торжественно ответил Гашек. Твой тесть теперь может лично убедиться, что коммерческий прогресс тоже постепенен и происходит в рамках закона.
Гашек встал. Вслед за ним поднялись все члены исполкома. Лидер подошел к пану Звержине, лично поблагодарил его за поддержку избирательных усилий ПУПРЗ и простился с ним.
В течение целой недели ресторация пана Звержины была ареной ожесточенной борьбы ПУПРЗ с другими партиями. Борьба за избирателя шла не на жизнь, а на смерть. Гашек и его ближайшие соратники дежурили здесь от раннего утра до поздней ночи. Писатели Густав Опоченский, Иржи Маген, Йозеф Мах, Эдуард Басс, Франтишек Лангер, Йозеф Скружный, редакторы Богумир Шмераль и Эмануэль Шкатула, чиновник Эдвард Дробилек, инженер Вилем Кун, художники Йозеф Лада, Ярослав Кубин, Властислав Бруннер и полицейский комиссар Слабый агитировали за кандидата ПУПРЗ.
Настал день выборов. Возле трактира на Коронной улице и в самом трактире толпились люди и нельзя было понять, кто здесь сторонник партии Гашека, кто клиент пана Звержины, кто зевака, кто сыщик.
Плакаты, залепившие окна, двери и стены трактира, буквально кричали, призывая избирателей голосовать за лидера партии умеренного прогресса в рамках закона;
«Все как один голосуйте за кандидата ПУПРЗ Ярослава Гашека, выдвинувшего программу национализации дворников!»
«То, чего не даст вам Вена, дадим мы!»
«В нашей канцелярии — меню для избирателей!»
«Каждому, кто проголосует за кандидата ПУПРЗ, — « бесплатный вкусный обед!»
«Тот, кто проголосует за нашего кандидата, получит карманный аквариум!»
«Если вы проголосуете за нашего кандидата, мы защитим вас от землетрясения в Мексике!»
«Сегодня здесь состоится панихида по провалившимся кандидатам!»
Кроме этих лозунгов, ежечасно вывешивался бюллютень с предварительным подсчетом проголосовавших за лидера ПУПРЗ. Уже к обеду поползли слухи, что число голосов, поданных за Гашека, в несколько раз превышает число всех избирателей Виноградского избирательного округа. Это вызвало крайнее беспокойство руководства партий-соперниц.
Все они тревожились напрасно. Когда вскрыли урны и подсчитали голоса, то оказалось, что большинство их было подано за кандидата Вацлава Хоца. Виктор Дык и Ярослав Гашек провалились. На этих выборах прошли в сейм социал-демократы Антонин Немец и Франтишек Модрачек, а также аграрий Швейк.
После подсчета голосов состоялась обещанная панихида. Исполком ПУПРЗ выразил своему лидеру глубокое сочувствие. К нему присоединился и провалившийся соперник — Виктор Дык. Он сказал, что пан Гашек вел себя в борьбе с Хоцем, как мужественный спартанский царь Леонид, героически павший при Фермопилах.
Как только Дык замолчал, Гашек лег на пол у ног Дыка и замер. Дык посмотрел на него, грустно сказал:
— Я тоже потерпел поражение в борьбе с Хоцем. Отныне мое место рядом с Гашеком, — и растянулся на полу возле лидера ПУПРЗ,
Все старались сделать грустные лица, но судороги смеха мешали им. Ладе стало жаль Гашека и Дыка, а еще больше — членов исполкома, у которых, того и гляди, мог начаться тик или пляска святого Витта. Он поднялся и сказал:
— Господа! Мы рано хороним нашего дорогого и уважаемого лидера. Я полагаю, что в ближайшее время еще не раз будут распущены и имперский рейхсрат, и земский сейм. Как только объявят о новых выборах, мы начнем новую агитацию за лидера нашей партии, и количество голосов за него удесятерится. Я не сомневаюсь, что через несколько лет наш лидер и кандидат ПУПРЗ вступит в стены сейма и рейхсрата как победитель.
Слова Лады обладали силой заклинания: Гашек и Дык проворно вскочили на ноги. Члены исполкома, обрадованные воскресением своего лидера, еще раз чокнулись и разошлись по домам.
На этом участие ПУПРЗ в избирательной кампании закончилось, но яркая звезда Гашековской партии не перестала сверкать на политическом небосводе Чехии. Теперь она стала героиней книги «Социально-политическая история партии умеренного прогресса в рамках закона», произведения столь крамольного, что оно увидело свет лишь полвека спустя.
