Творчество «на людях».

 

Гашека отличала редкая спонтанная наблюдательность. Он воспринимал окружающее настолько живо, что сам процесс художественного творчества как бы смещен у него на эту стадию. Более того, зачастую он не оставался пассивным наблюдателем, зрителем со стороны, а давал выход своей энергии комика и сатирика тут же на месте. Обладая поразительной способностью мгновенно оценить ту или иную ситуацию и ее комические возможности, он любил вмешаться, заострить и проявить суть и смешную сторону происходящего. Собственно, это тоже было творчество юмориста, только не в литературе, а в жизни. Тем самым осуществлялась и постоянная «обратная связь» с жизнью. Он не только наблюдал ее, но и возвращал все время окружающим ее творческое переосмысление. Кажется, его неудержимо влекло великое искусство комических импровизаций. В известном смысле Гашек был художником-юмористом не только в литературе, но и в жизни, но об этом позже. Трудно даже сказать, чем он был более известен в довоенные годы - своими литературными произведениями или своим необычным поведением, молва о котором разнеслась но всей Чехии.

Репутация богемного гуляки, неистощимого комика и «короля смеха» даже заслонила в глазах современников, да и потомков, и отодвинула в тень многие другие стороны незаурядной личности Гашека, иные грани его натуры, гораздо более сложной и глубокой, чем может показаться на первый взгляд. Мало кто знает, например, как горячо Гашек способен был любить. Полной неожиданностью для читателей явилась публикация его интимной переписки с Ярмилой Майеровой (десятки лет эта корреспонденция оставалась неизвестной и только недавно увидела свет). Сколько в этих письмах преданности и нежности, иногда даже сентиментальности. И вместе с тем - своего рода рыцарства, рыцарства плебея, который, чтобы посетить свою любимую Ярму в Либани, куда родители отправили девушку отдыхать, проделывал десятки и десятки километров пешком (до 68 километров в день). В истории чешской литературы нечто подобное случалось, пожалуй, только еще с одним писателем - трагическим поэтом первой трети XIX века Карелом Гинеком Махой.

Гашек умел быть рыцарем и по отношению к посторонним. Когда в 1908 году во время майских гуляний в пражском парке Стромовка неожиданно взбесился конь и помчал экипаж с актрисой Славинской, Гашек не раздумывая бросился останавливать коня. И хотя попытка оказалась безуспешной и молодой человек был отброшен и сбит, ушиб поясницу и вывихнул палец на руке, эпизод этот говорит сам за себя. Насколько опасной была ситуация, можно судить по тому, что актриса погибла. Недаром Ярмила, знавшая Гашека как никто другой, называла его Ричардом Львиное Сердце, откуда и появилась частая подпись под его письмами к ней - Риша (иногда в русском варианте - «Гриша»). Это же имя они дали и своему сыну, впоследствии довольно известному чешскому архитектору. По наследству оно перешло и к внуку писателя, ныне здравствующему Рихарду Гашеку.

Ему вообще не нужно было занимать мужества и воли. Когда однажды его укусил пес, чтобы не ходить на прививки, он собственноручно выжег рану на ноге раскаленным железом. Да еще проделал это два раза подряд. Гашек отличался поразительной физической выносливостью, какая чаще встречается не у интеллигентов, а у людей физического труда. Не обладай он такой выносливостью, еще не известно, довелось ли бы нам вообще читать роман о Швейке. Непритязательность к условиям быта и физическая закаленность, наверное, и позволили ему выдержать все трудности армейской и лагерной жизни и несколько тяжких заболеваний, которые косили тогда людей.

Никогда не покидавшее Гашека чувство реальности и зоркая наблюдательность не означали, что он и был лишь чутким свидетелем происходящего рядом и писал только о том, что видел. Как и большинство писателей нашего века от Бернарда Шоу и Максима Горького до Александра Солженицына, он питал повышенный интерес к большим процессам, происходящим в мире, к явным и скрытым механизмам функционирования общества и государства. Такова была уж сама атмосфера конца XIX - начала XX века, когда наступило время массовых политических партий и движений и вместе с войнами и революциями политика входила в каждый дом. Чуткость Гашека к общественно-политической жизни и прямое участие в ней объяснялось, по-видимому, отчасти и семейными традициями. Дед писателя Франтишек Гашек (1796- 1865) был участником революционных событий 1848 года, избирался депутатом Кромержижского сейма Чехии, разогнанного потом австрийскими властями. По преданию он лично был знаком с Михаилом Бакуниным, развернувшим тогда бурную деятельность среди угнетенных австрийских славян, и даже помогал устраивать его побег из Австрийской империи, когда над ним нависла угроза ареста. Так возник еще один псевдоним Гашека: он часто подписывался в письмах к Ярмиле, а иногда и под рассказами в журналах, именем, позаимствованным у Бакунина - «Миня», «Митя» и т. д.