Пpara. 9 мая 1945 г. Безоблачный теплый день. Улицы и площади города заполнены сотнями тысяч ликующих чехов. Они вышли встречать славных советских воинов. В Чехословацкую столицу вступила победоносная Советская Армия, Армия-освободительница.
Один из советских офицеров, едва соскочив с брони танка, тотчас же стал искать в огромной толпе пражан человека, который смог бы ему рассказать о Ярославе Гашеке, его старом товарище по Киеву. Таких, как этот офицер, расспрашивавших в те памятные дни у жителей Чехословакии о Гашеке, было немало.
В редакционной статье газеты «Руде право» «Здесь родился автор «Швейка»»1 рассказывалось о том, какой огромный интерес к Гашеку и всему, что с ним связано, проявляли советские солдаты и офицеры во время их пребывания в Чехословакии в 1945 г.
Роман Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» доказал свою действенность во время второй мировой войны. Сатирические образы этого романа продолжали жить, вызывая многочисленные подражания и инсценировки. Литературным наследием Гашека великолепно пользовались подпольщики и партизаны Чехословакии в своей борьбе против гитлеровских захватчиков. В годы оккупации чешские писатели анонимно писали новые рассказы о Швейке, посвященные борьбе против фашистского гнета2. Эти рассказы распространялись в рукописях и листовках, передавались нелегально по радио. Острые словечки Швейка ободряли чешский народ в тяжелые годы войны, раскрывали ничтожество немецких и чешских фашистов. Часть этих рассказов была опубликована в приложении к чешской газете «Ческословенске листы»3.
Несомненно, и в наши дни, когда важнейшей задачей массовой работы является борьба за мир против опасности новой войны, замечательный роман Гашека может прекрасно послужить целям антивоенной пропаганды.
Роман Гашека «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны» был издан в 1921—1922 гг. С тех пор он обошел все страны и континенты, вызывая неудержимый смех читателей, ободряя их своим неисчерпаемым оптимизмом, укрепляя в «простых людях» веру в свои силы, в свое будущее. Чешский исследователь творчества Гашека Иржи Скаличка высказывает предположение, что одним из возможных литературных источников образа Швейка была юмореска другого известного чешского писателя Ивана Ольбрахта «История Эмануэла Умаченого». Она была напечатана в 1909 г. в пражском юмористическом журнале «Крапива», в котором вскоре начал активно сотрудничать и Гашек. В этой юмореске выведен образ «бравого» пехотинца Умаченого, которому капрал после команды «шагом марш!» позабыл скомандовать «стой!», так как капрала в этот момент вызвал к себе фельдфебель. Лихой пехотинец, строго выполняя команду, промаршировал вокруг Земли и прибыл с противоположной стороны горизонта к точке отправления через «356 дней 12 часов 46 минут», обойдя Землю точно по уставной скорости марша. Он продолжал бы и дальше двигаться вокруг Земли, превратившись в ее своеобразного спутника, если бы его не задержали и не посадили под арест.
Есть ли в образе Швейка что-либо от Умаченого или нет, но так или иначе он, безусловно, повторил его подвиг, пройдя, и не раз, вместе с другими героями бессмертной книги Гашека вдоль и поперек земной шар, везде встречая радушный прием и вызывая сочувствие.
Роман Гашека «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны» высоко ценится выдающимися учеными современности. «Ни одно наше литературное произведение не достигло такой славы, как это... благодаря философии нашего человека из народа и благодаря тому, что Гашек сумел ее так уловить. Это совершенно особенная, нигде в ином месте невиданная, и все же всем опять-таки близкая философия...»,4 — так отзывается о романе Гашека Зденек Неедлы.
Чешский литературовед Владимир Достал считает Гашека наряду с Горьким, Маяковским, Шолоховым, Волькером, Ст. К. Нейманом, Нексе, Бехером, Бар- бюсом, Амаду одним из зачинателей социалистического реализма. Советский литературовед Аникст ставит Гашека как крупнейшего сатирика XX в. рядом с Анатолем Франсом и Бернардом Шоу5.
Гашека любят у нас за его несравненный комизм, блестящий юмор, едкую сатиру, которая клеймит уходящий на наших глазах с исторической сцены реакционный общественный строй.
Произведения Гашека издаются в нашей стране массовым тиражом. Его роман «Похождения бравого солдата Швейка» и сборники юмористических рассказов разошлись в количестве около 2 млн. экземпляров. Подготавливаются к печати новые переводы гашековских юмористических рассказов. Однако следует отметить, что из более чем 1200 принадлежащих его перу рассказов на русский язык до сих пор переведено лишь около 100.
Сочинения выдающегося чешского сатирика пользуются широкой популярностью во всем мире. Они переведены более чем на 40 иностранных языков. Справедливо звучит оценка творчества Гашека, данная в упомянутой редакционной статье газеты «Руде право» еще в 1948 г.: «Это один из наиболее читаемых во всем мире писателей и самый известный из чешских писателей».
Богатство и значимость идей, выпуклость образов, искрящийся юмор и вся совокупность художественных приемов сатирика заслуживают глубокого, обстоятельного исследования как в целом, так и на отдельных этапах его жизни и творчества. Наиболее важный из этих этапов — время пребывания Я. Гашека в России, его участие в антиавстрийском движении и особенно работа в политорганах Красной Армии и в Российской коммунистической партии (большевиков).
В 1917—1920 гг. многие военнопленные различных национальностей, попавшие в ходе первой мировой войны в Россию, стали активно участвовать в бурных революционных событиях, гражданской войне и со-, циалистическом строительстве. В рядах Красной Армии сражались интернациональные части, состоявшие в своем подавляющем большинстве из бывших военнопленных. Некоторые из таких иностранцев занимали важные ответственные посты в органах управления Красной Армии, в советских учреждениях. Само пребывание в Советской России и особенно деятельность в политических, военных, административных и культурно-просветительных организациях оказали решающее влияние на их политическое развитие. То, что они в эти бурные годы видели, пережили, почувствовали, оставило в их сознании неизгладимый след. Политические идеалы, взгляды, нормы поведения, усвоенные ими в процессе активной борьбы в рядах Красной Армии, в Коммунистической партии, навсегда стали для большинства из них, если не считать незначительной кучки ренегатов, их постоянным законом жизни.
Среди военнопленных были и писатели, некоторые из них уже сформировавшиеся, другие же только брались за перо и известность к ним пришла позднее. Советская Россия, Красная Армия, Российская коммунистическая партия сформировали как революционера и писателя Матэ Залка — «генерала Лукача», героя интернациональных частей, отдавшего за революционное дело свою жизнь на полях гражданской войны в Испании.
Пребывание в Красной Армии и РКП (б) оказало решающее воздействие и на формирование выдающегося чешского сатирика Ярослава Гашека, обогатило его разнообразным политическим опытом. В сравнительно короткий промежуток времени, менее пяти лет, духовный и моральный облик писателя стал совершенно иным. И это привело к важным последствиям, когда после пятилетнего отсутствия он возвратился в Прагу. Прежние приятели, участники различных озорных бунтарских проделок, не узнавали в посуровевшем Гашеке своего былого вожака, остроумие которого стало теперь разящим. Задорный фрондер с неопределенными политическими взглядами, каким был Гашек раньше, он преобразился в писателя-бойца, непоколебимо убежденного в победе коммунистических идей. Великий Октябрь, Коммунистическая партия, русский народ прояснили, укрепили и развили его прежние смутные революционно-демократические стремления. Но главным показателем роста его политического сознания был написанный им после возвращения в Чехословакию бессмертный роман. Сейчас можно уже считать очевидным, что «Швейк» — это классическое произведение мировой литературы. И классиком мировой литературы Гашек стал благодаря глубокому усвоению идей Великой Октябрьской социалистической революции. Таким образом, тема «Гашек в России» — составная часть важной и еще далеко не разработанной темы «Влияние Великой Октябрьской социалистической революции на развитие мировой культуры».
Пребывание Гашека в России было до недавнего времени освещено весьма слабо. Некоторые общие сведения об этом периоде его жизни и деятельности можно было найти в книгах его старых приятелей: Гаека, Зауэра, Сука, Боучека, Менгера, Лонгена, Людвика, а также в переведенных на русский язык статьях Карела Крейбиха и в статьях русских публицистов и литературоведов — Скачкова, Чернобаева, комментирующих русские издания «Швейка» и юморесок. Но приводимые в воспоминаниях факты и их истолкование даны во многих случаях или крайне односторонне или неправильно.
Есть ошибочные сведения, в частности, в статьях Карела Крейбиха и русских авторов. Неправильно, например, указывались даты вступления Гашека в Красную Армию и Коммунистическую партию, что недопустимо искажало сложный путь его политического развития; неточно, а иногда и искаженно назывались должности, которые он занимал. О некоторых важных периодах его деятельности (в Москве, Самаре в 1918 г.) вообще не упоминалось.
Только в самые последние годы в Чехословакии напечатан ряд работ известного исследователя Гашека Здены Анчика; в 1953 г. издана его книга «О жизни Ярослава Гашека», в которой пребыванию Гашека в России отведена незначительная часть. В 1957 г. опубликована книга Ярослава Кржижека «Гашек в революционной России». Некоторые неточности в книге Анчика, касающиеся пребывания Гашека в России, исправлены Кржижеком.
Однако с частью утверждений Кржижека нельзя согласиться, особенно в освещении им деятельности Гашека в чешском антиавстрийском движении до его вступления в Коммунистическую партию и Красную Армию.
На наш взгляд, автор обходит ряд существенных вопросов, касающихся этого движения. Это, во-первых, отношение русского царизма и командования русской армии к делу формирования чешских воинских частей в России, и, во-вторых, излагая очень подробно историю распрей «киевских» и «петроградских» чехов, Кржижек не указывает на одно важнейшее обстоятельство, разделявшее их и заключавшееся в том, что «киевляне» ориентировались на Россию, а «петроградцы» вслед за Т. Г. Масариком, который руководил ими из-за рубежа,— на Англию, Францию, а позднее и на США. Игнорирование этого обстоятельства приводит Кржижека, рассматривающего «киевлян» как правое крыло антиавстрийского движения чехов в России, а «петроградцев» и масариковцев — как левое, к некоторой переоценке «петроградцев», а затем и масариковцев.
Кроме того, и группу «киевлян» Кржижек упрощенно трактует как «царистскую», между тем в нее входили и либеральные буржуа, например Вондрак, за которым царская полиция установила постоянную слежку, так как его подозревали в связях с русскими «антиправительственными деятелями», по-видимому, кадетского толка. В деятельности группы участвовали и щеголявшие после Февральской революции своими социал-демократическими взглядами политикану типа Куделы, Шебы, Патейдла и др.
Понятно, что это обстоятельство также влияло на отношение царского правительства и царских генералов к делу формирования чешских воинских частей в России, что Кржижек упускает из поля зрения.
Игнорирование этих обстоятельств проистекает, видимо, из-за неосведомленности Кржижека в материалах русских архивов, например Военно-исторического архива, и незнакомства с работами советских историков, например богато аргументированной архивными данными статьей А. Попова «Чехословацкий вопрос и царская дипломатия в 1914—1917 гг.».6 Общая оценка Кржижеком движения чехов в России в 1914—1917 гг. совпадает с оценкой, распространенной до недавнего времени среди чешских историков, но в последнее время подвергнутой пересмотру. Если раньше этому движению было отказано в признании за ним каких бы то ни было национально- освободительных черт, то сейчас чешские историки, опираясь на ленинские положения об использовании угнетенными нациями противоречий между группами империалистических держав в целях своего национального освобождения, признают некоторое значение этого движения для борьбы за смену феодально-абсолютистского государственного порядка габсбургской монархии более прогрессивной формой — национально-независимым государством, хотя бы и в рамках империализма.7
Наконец, Кржижек в противоположность Анчику совершенно игнорирует при выяснении мотивов деятельности Гашека его давнишние и прочные симпатии к русским, русской культуре и литературе, более того, он вообще почему-то не упоминает о традиционном взаимном уважении чехов и русских.
Между тем эти обстоятельства имеют немаловажное значение для понимания позиций Гашека в 1916—1917 гг., и автор данной книги стремился их учесть.
В предлагаемой вниманию читателей книге прослеживается, как идейно-политически рос и развивался Гашек во время своего пребывания в России, как Великая Октябрьская социалистическая революция, свидетелем и участником которой он был, помогла ему преодолеть заблуждения, осмыслить сущность, значение и последствия совершавшихся революционных событий и найти в них для себя достойное место. В тесной связи с этим выявляется благотворное влияние светлых идей Великого Октября на развитие выдающегося чешского писателя.
Автор данной работы не ставит своей целью дать литературоведческий анализ творчества Гашека в рассматриваемый период, что может составить содержание отдельной книги. В этой работе речь идет о его политическом развитии, политической деятельности в годы, проведенные в России. Но так как успех политической деятельности Гашека в значительной степени зависел от его блестящего писательского и ораторского мастерства, уделяется внимание и этой стороне темы.
Ярослав Гашек родился в 1883 г. Сын пражского учителя, он с детства испытал немалую нужду и лишения. Отец умер, когда будущему сатирику не было еще и 13 лет; мать, выбиваясь из сил, стремилась дать мальчику образование. Четырнадцати лет он вынужден был уйти из 4 класса гимназии, возможно, потому, что ему грозило исключение за участие в уличных демонстрациях, направленных против австрийского гнета. Некоторое время он был учеником аптекаря. В 1902 г. окончил трехгодичную торговую академию8 и после кратковременной службы в банке занялся литературной деятельностью. Печататься начал с 1901 г.
В ранних заметках, фельетонах, юморесках Гашек высмеивает лицемерие богачей, попов, лживую буржуазную благотворительность. Он ищет действенные пути борьбы против австрийского абсолютизма, который он все более и более ненавидел.
В тогдашней Чехии не было политической организации, способной вести против существовавшего режима последовательную революционную борьбу, в которой активная натура молодого писателя могла бы найти полезное применение. Это явилось одной из причин, обусловивших особенности раннего периода деятельности Гашека. Он странствует по Чехии, Австро- Венгрии, Южной Германии и Балканским странам, общаясь с крестьянами, сельскими чиновниками, бродягами, нищими, пытается вести политическую агитацию среди горняков Северной Чехии и попадает в тюрьму. «Уже в то время Гашек проявлял революционные наклонности,— вспоминает его друг Ладислав Гаек.— Где бы не происходила какая-нибудь демонстрация, в ней обязательно участвовал Ярда... Среди демонстрантов всегда был в первых рядах, ничего не боялся и уже тогда умел, когда нужно, все превращать в веселую шутку. Чаще всего он таким образом дурачил полицию. И ему удавалось всегда благополучно отделаться: когда он попадал в участок, то на допросе отвечал так, что все покатывались со смеху и отпускали его».9
Гашек сотрудничает в печатных органах различных политических партий и последовательно разрывает с ними. С 1905 г. Гашек состоял в партии независимых социалистов (анархо-коммунистов). Судя по его высказываниям и творчеству, он разделял стремления анархистов уничтожить буржуазное государство с его системой эксплуатации и политического угнетения. Однако его представления о социальных силах, способных осуществить эту цель, путях и средствах ее достижения были такими же путаными и неясными, как и у всех анархистов.
Вот как, например, анархистский журнал «Коммуна» (1908 г., № 45), одним из редакторов которого был Гашек, объясняя свой разрыв с социал-демократами, декларировал свои принципы: «Изгнанные чешской социал-демократией... становимся, помимо нее, самостоятельным течением... тактика социал-демократии не выведет пролетариат из состояния унизительной зависимости. Мы за вольность и свободу печати, за освобождение науки и искусства от капиталистической зависимости. В капиталистах мы видим паразитов, существующих за счет физического и умственного труда человечества... свободу мы видим только там, где нет авторитета, т. е. в анархии. Анархисты стоят против милитаризма, церквей, государства, правительств, привилегий, национальных и племенных. Мы стремимся к федерации автономных единиц, индивидуальных и коллективных, к русской общине, свободной ассоциации вообще, праву на жизнь и счастье, альтруизму и труду по способности, распределению по потребности, устранению частной собственности».
В 1911 г. во время выборов в парламент Гашек организует и проводит в Праге беспримерную буффонаду: выступает кандидатом «Партии умеренного прогресса в рамках закона» («Strana mírného pokroku v mezích zákona»), пародировавшей буржуазную демагогию.
В очерках и новеллах, в которых отражались впечатления, накопленные Гашеком во время долгих странствий, писатель с большой теплотой изображает чешских, словацких и венгерских крестьян. В юмористических рассказах — самом характерном для него жанре — он едко высмеивает правительственный аппарат, армию, полицию, церковь, школу, прессу и другие общественно-политические институты Австро-Венгерской империи. Высмеивал Гашек и чешскую буржуазию, различные слои мещанства, не отстававшие от буржуазии в пресмыкательстве перед австрийской правящей кликой, в жадности, подлости, наглости, эгоизме, цинизме. Высмеивал он нелепости лживой буржуазной демократии, плутни буржуазных, политиканов, предательство социал-демократов.
В идейно-политическом развитии Гашека в годы, предшествовавшие первой мировой войне, немалую роль сыграл его глубокий, постоянный интерес к России и русской литературе. Чешский народ с давних времен питал глубокое уважение к великому русскому народу, надеялся на русскую помощь в осуществлении своей вековой цели — освобождения от австрийского гнета, тяготевшего над ним с 1620 г.
Чешская интеллигенция восхищалась русской литературой, искусством, культурой. Чехи зачитывались книгами великих русских реалистов XIX в. В начале XX в. большую популярность в Чехии приобрели Чехов и Горький. Вот что пишет об этом Зденек Неедлы: «Я принадлежу к поколению, которое выросло и развивалось на классическом русском романе. Мы его не только читали, но подлинно вживались в него, начиная с Гоголя, кончая Чеховым и молодым еще тогда Горьким. Им жило все наше поколение, не взирая на то, был ли ктр из нас писателем или нет. Мы научились благодаря этому роману прежде всего понимать и любить жизнь. Он был истинным противоядием декадансу, уже катившемуся тогда с Запада».10
Любовь и уважение к России, к русскому народу, к его писателям, особенно Чехову и Горькому, разделял и семнадцатилетний ученик Пражского коммерческого училища Ярослав Гашек. «Гашек горячо любил русских авторов и сам имел много общего с Горьким. Хотел жить по-русски...»,11 — свидетельствует о его тогдашних настроениях Ладислав Гаек, его однокашник и друг по училищу. «Учил русский язык, немного говорил по-сербски, дружил со многими русскими и сербскими студентами»12 (русские студенты были, вероятно, революционными эмигрантами.— Н. Е.).
Преклонение Гашека перед Горьким доходило до того, что он, подобно другим чешским интеллигентам, подражал любимому русскому писателю даже в одежде и прическе. Гораздо важнее и плодотворнее для будущего сатирика были предпринятые им опять-таки в значительной степени в подражание Горькому длительные путешествия. Если русский писатель обошел Поволжье, Украину, Крым, Кавказ, то его молодой чешский последователь исколесил Чехию, Словакию, Венгрию, Южную Германию, Балканы. Как и для Горького, эти «годы странствий» стали для Гашека «годами учения», годами познания своего народа, других родственных славянских и соседних народов. Гашек пытался попасть и в Россию. Еще в 1903 г. он смело перешел австро-русскую границу, но тут его постигла неудача: его задержала пограничная стража.
Если Горький оказал влияние на идейное развитие Гашека, укрепив в нем демократические взгляды13, то Чехов, как единодушно признают все чешские гашековеды, оказал сильное влияние на его художественное творчество, вплоть до последней редакции «Швейка».
Знал Гашек и Пушкина и, видимо, познакомился с его произведениями в подлиннике. Гашек, несомненно, читал произведения Гоголя14 и Салтыкова-Щедрина. Щедринская ирония явно звучит в названии организованной им «Партии умеренного прогресса в рамках закона».
Уже в своем раннем творчестве Гашек смело обращается к изображению русской жизни. В начале 1904 г. была напечатана его юмореска15 «Казак Борышко».
Подробности, упомянутые в юмореске, свидетельствуют о том, что писатель был знаком с малоизвестными, особенно иностранцам, фактами из русской действительности: неравноправное положение крестьян и казаков, наличие у казаков определенных привилегий в землепользовании, в деле получения пенсий, высокомерное отношение казаков к крестьянам, неприязненные отношения между крестьянами и казаками. Самые разнообразные подробности, касающиеся жизни казаков, Гашек мог почерпнуть и от них самих. Есть все основания полагать, что незадолго до создания «Казака Борышко» писателю довелось очень близко познакомиться с казаками. Необычные обстоятельства этого «знакомства» впервые непосредственно столкнули Гашека с царской Россией, что позволило ему весьма ощутимо почувствовать существовавшие в ней условия и порядки.
История этого «знакомства» такова. Девятнадцатилетнему любителю путешествий очень хотелось побывать в России. Он решил перейти границу. Произошло это летом 1903 г. На границе его задержали и, очевидно, подвергли допросу. Как нарушитель границы он должен был понести наказание, но, вероятно, благодаря своей манере держаться на допросах, эффективность которой не раз была доказана им в пражских полицейских участках, ему удалось отделаться «бесплатным» посещением Киева, а может быть, лишь Кельца.16 Затем он был переправлен обратно и передан австрийским жандармам.
Семь лет спустя Гашек несколько утрированно рассказал об этой истории в юмореске «Прогулка через границу».17 Из юморески видно, что Гашеку пришлось столкнуться с Отвратительными сторонами русской действительности: с произволом и насилием царских властей, их тупостью и жестокостью.
«Похождения старосты Томаша. Очерк с русской границы», написанные как и «Казак Борышко», вскоре после неудачного посещения России. Сельский староста Томаш, разоренный шинкарем и ростовщиком, становится, побуждаемый этими лихоимцами, контрабандистом. Схваченный при переходе границы, не имея денег, чтобы откупиться, он забит солдатами насмерть по приказу начальника заставы Михайловича, взбешенного тем, что его оторвали от картежной игры как раз в тот момент, когда он проигрывал.
Однако близкое соприкосновение с мерзостями царского режима не изменило отношения Гашека к России, к русскому народу, русской культуре. Ведь и в Австро-Венгрии и других странах, в которых ему довелось побывать, он соприкасался с не менее отвратительными сторонами жизни. Но писатель различал самоуправствующих держиморд — австрийских, немецких, венгерских, сербских, болгарских, даже усердствовавших чешских чиновников и полицейских, которых он называл «чешскими австрийцами», и угнетаемый ими трудовой народ. К баварским хмелеводам, венгерским, сербским и болгарским крестьянам, не говоря уже о чешских и словацких, он питал уважение и любовь, хотя иногда и добродушно посмеивался в своих юморесках над их маленькими слабостями. Для насильников же и угнетателей, эксплуататоров и тунеядцев Гашек находил едкую иронию, сокрушающий сарказм и убийственное презрение.
Симпатии Гашека к русскому народу были прочно закреплены передовой русской литературой, рассказами русских студентов. Сохранялась надежда на помощь России в освобождении Чехии от австрийского ига. Эта надежда еще более укрепилась в нем после посещения им братских славянских государств Сербии и Болгарии, трудовой народ которых выражал свою горячую признательность русским за то, что они помогли им избавиться от турецкой тирании и ограждали их страны от австро-немецких притязаний.
Естественно поэтому, что, когда в августе 1914 г. Австро-Венгрия вступила в войну с Россией, это еще больше обострило у Гашека, как и у большинства чехов, чувство ненависти к австрийской государственной системе и укрепило надежду, что в схватке с Россией она потерпит сокрушительное поражение, и тогда победители помогут, наконец, Чехии вернуть свою независимость.
Известно о многих курьезных подробностях поведения Гашека в первые месяцы начавшейся войны, которые приводит В. Менгер.18 То Гашек при проводах солдат на фронт показывался в славянском костюме своего прежнего знакомого македонца Климеша с русской медалью на груди. То он в пивной обращался на русском языке к офицеру с вопросом: «Ведь вы говорите по-русски?» — и, когда тот погнался за ним с саблей, громко закричал: «Невежа, ты еще научишься по-русски!» То после слухов о занятии русскими Находа19 начал разговаривать по-русски и на вопрос: «Господин Гашек, вы знаете русский?» — отвечал: «Разве это русский? Я вчера был в Находе, и там так разговаривают».
Живя по обыкновению в очередной гостинице (он не имел постоянной квартиры, а из гостиниц его выдворяли за неуплату), он однажды записался в книге проживающих так: «Иван Федорович Кузнецов (по другой версии — Иван Сергеевич Толстой), торговец из Москвы». На вопрос: «Цель приезда?» — ответил: «Ревизия австрийского генерального штаба».
Спустя несколько часов гостиница уже была окружена полицейскими и шпиками в штатском, а через минуту целый эскорт жандармов препровождал связанного по рукам Гашека как русского шпиона в полицейское управление.
«Я так и знал: тут нет ничего серьезного! Ведь это же господин писатель Гашек! — такими словами приветствовал его полицейский комиссар Клима, с давних пор знавший Гашека (он упоминается в «Швейке»). — Как это вам, извините, взбрело в голову причинять нам в столь тяжелое время такие хлопоты?»
Гашек молчал и удивленно глядел на полицейского комиссара. Когда тот повторил свой вопрос, Гашек ответил ему с невинным видом по-русски: «Не понимаю». Долго Клима то добром, то угрозами пытался добиться ответа, пока, наконец, не вытянул из Гашека связную чешскую фразу: «Как исправный австрийский гражданин и налогоплательщик1 счел своим долгом проверить в этот тяжкий момент, как функционирует государственная полиция».
«Что же ты не мог сказать об этом сразу? — выкрикнул выведенный из себя Клима.— Чтобы знал, что функционирует хорошо,— восемь суток ареста!»
В камере среди арестованных, как рассказывает Менгер, находились и знакомые Гашеку писатели. И ему было не так тяжело скоротать это время.20
Когда с приближением русских войск во дворе полицейского управления шли лихорадочные приготовления к эвакуации, Гашек, наблюдавший за этим из окна расположенной напротив гостиницы, высунулся оттуда и крикнул: «Господин полицейский комиссар Кржикава, наши солдаты уже в Москве?..»21
Если в этих анекдотических рассказах и есть доля преувеличения, то в общем они верно отражают настроения Гашека и свойственную ему форму их выражения.
В начале 1915 г. Гашека призывают в австрийскую армию. В ответ на первую мобилизационную повестку он предложил подождать, пока закончит свои дела. Когда под конвоем его доставили в участок, он объявил себя идиотом.22 Несколько лет назад Гашек, точно так же симулируя, побывал в сумасшедшем доме; Вынесенные оттуда впечатления запечатлены в соответствующих эпизодах «Похождений Швейка». Но никакие ухищрения не помогли Гашеку уклониться от мобилизации. Он проделывает такой же путь на фронт, какой совершает и его Швейк. В Будейовицах, в полку, в который его зачислили, Гашек встретился с изображенными им в «Швейке» капитаном Сагнером, надпоручиком Лукашем, фельдфебелем Ванеком и другими персонажами его романа.
В Будейовицах поведение Гашека было точно таким, как и поведение изображенного им в «Швейке» вольноопределяющегося Марека. На фронте он стал «историографом» полка и по совместительству... пас полковых коров. Не раз во время отступления австрийцев ему приходилось удирать верхом на корове. Однажды вот таким «молодцом» он встретился с группой русских дезертиров и хотел сдаться им в плен, но они сами принудили его «взять» их в плен. За такой «подвиг» его наградили серебряной медалью. Эти сведения о мотивах награждения Гашека, хотя и без всяких живописных подробностей, сходно приводят в своих воспоминаниях надпоручик Лукаш и фельдфебель Ванек. Сам Гашек в написанной им после войны и возвращения из России на родину юмореске «Стратегические затруднения» по-другому объясняет причины награждения: «Когда же позднее под Сокалем у нашего командира батальона объявились вши и я их выловил, намазав своего начальника ртутной мазью, то получил за это большую серебряную медаль за храбрость».
В Россию Гашек попал уже известным в Чехии писателем: известным и своими талантливыми сатирическими и юмористическими рассказами, и своими эксцентрическими выходками. Прибыл как убежденный демократ и сторонник решительных революцион- . ных действий. Демократизм Гашека достаточно отчетливо сказался в его постоянном общении и дружбе с людьми из самых разнообразных слоев трудящихся, угнетенных и обездоленных. Они были для него родными и близкими. Он разделял их думы, чувства, настроения, оценки, симпатии и антипатии. С самых ранних лет своей сознательной жизни он стремится в гущу народа, и это ему удавалось в своих многочисленных странствиях. Во всем своем довоенном творчестве он с открытым теплым чувством, хотя без сентиментальности и героизации, изображает людей труда — крестьян, ремесленников. С большим уважением говорит о рабочих («Социальная поэзия», 1907 г.). С позиций трудящихся он высмеивает вырождающееся паразитическое дворянство, тупую самодовольную буржуазию, правительственный полицейско-бюрократический аппарат, ксендзов и монахов.
Гашек (в центре) перед отъездом на фронт
Свою революционность Гашек проявлял и в сознательной решимости бороться с существовавшим общественно-политическим порядком, разделяя взгляды анархистов, и в своей постоянной готовности к самым решительным действиям, участвуя в разнообразных демонстрациях, вступая в стычки с полицией, за что часто отсиживал в полицейских участках.23 Революционность Гашека проявлялась и в его произведениях, где постоянно в разнообразной форме звучит призыв к беспощадной расправе с угнетателями, осуждается оппортунизм и примиренчество.
Конечно, ни по убеждениям, ни по навыкам он не был пролетарским революционером: не был вооружен знанием теории классовой борьбы, ее тактики и стратегии. В России Гашек видел защитницу чешского народа от австро-немецких угнетателей, он глубоко уважал русский народ и русскую культуру, хотя не питал никаких иллюзий относительно царского режима и всех его институтов.
С такими мыслями, убеждениями и надеждами Ярослав Гашек, сдавшись в плен, оказался в России.
Примечания
1. «Rudé právo», 25 апреля 1948 г. (Центральный орган Коммунистической партии Чехословакии).
2. В этих новых рассказах постоянно без всяких пояснений упоминаются различные персонажи гашековского «Швейка» (Бретшнейдер, Биглер и др.). Очевидно, авторы не сомневались, что все они прекрасно известны любому чеху.
3. «Československé listy» — газета чехословацких патриотов в СССР. Издавалась в Москве в 1943—1945 гг.
4. Z. Nejedlý, Za kulturu lidovou a národní, Praha, 1953, s. 274.
5. А. Аникст, Бернард Шоу, M., 1956, стр. 5.
6. «Красный архив», 1929, т. II (XXXIII), стр. 3—33; т. III (XXXIV), стр. 3—38.
7. Свод новых работ, посвященных кругу проблем возникновения буржуазной Чехословакии, привел Карел Пихлик (Karel Pichlik, Otázka vzniku buržoazního Československa vjpracích naších historiků k 40. [výročí Říjnové revoluce a zrodu ČSR, «Historie a vojenství», 1959, č. 2, s. 245—266).
8. Так называлось коммерческое училище.
9. L. Hajek, Z mých vzpomínek na Jaroslava Haška, autora . «Dobrého vojáka Švejka» a výborného českého humoristy, Praha, 192a, s. 12.
10. Z. Nejedlý, указ, соч., стр. 124.
11. L. Hajek, указ, соч., стр. 12.
12. Там же, стр. 9.
13. Литературное влияние Горького на Гашека, вероятно, сказалось в изображении молодым чешским писателем цыган и бродяг в его ранних юморесках.
14. Перекличку с Гоголем можно заметить в рассказе Гашека «Контуш» (1906 г.), здесь дана картина службы в деревенской церкви, весьма сходная с изображением в повести «Ночь перед рождеством»; гоголевские интонации звучат и во многих других рассказах.
15. Так Гашек чаще всего называл свои небольшие сатирические и юмористические рассказы.
16. Город вблизи русско-австрийской границы, в настоящее время находится на территории Польши.
17. Она была напечатана в 1910 г. Переведена на русский язык со значительным сокращением и весьма вольно под заглавием «Пограничные злоключения».
18. V. Menger, Lidský profil Jaroslava Haška, Praha, 1946, s. 301—304.
19. Чешский город в ста километрах северо-восточнее Праги.
20. Гашека не раз преследовали за неуплату налогов. Однако из-за отсутствия у него какого-либо имущества и постоянной перемены им местожительства взыскать с него ничего не удавалось.
21. V. Menger, указ, соч., стр. 301—304.
22. Возможно, что эти факты вымышлены. Но вот один штрих, подтверждаемый личным делом Гашека из австрийского военного архива. На вопрос, какими языками он владеет, сатирик ответил: «Только чешским». А владел он немецким, французским, английским, итальянским, венгерским и славянскими языками, включая польский и русский. Не желая служить Австрии, писатель умышленно скрыл свое знание иностранных языков.
23. В 1907 г. Гашек был приговорен к одному месяцу тюрьмы за избиение жандарма палкой во время первомайской демонстрации. За этот поступок он, конечно, был бы наказан несравненно строже, если бы ему, как уже не раз, не удалось снова одурачить власти испытанной швейковской тактикой симуляции идиотизма.
