В марте 1918 г. Гашек приехал в Москву1 и вскоре вступил в только что организовавшуюся чешскую группу РКП (б). В письме Салату, чешскому коммунисту,2 Гашек писал 17 сентября 1920 г. из Иркутска: «Прошло уже 30 месяцев, как я распростился с колебаниями и с тех пор неустанно работаю в коммунистической партии».3
В России чехи-коммунисты начинали свою деятельность в чрезвычайно сложной политической обстановке, где с каждым днем нарастала угроза гражданской войны. К участию в ней в том или другом лагере готовились и тысячи чехословаков.
Реакционное командование чехословацкого корпуса в России, которое действовало по указке членов масариковского Национального совета — агентов империалистической Антанты, — приступило к подготовке вооруженного выступления против Советской власти. Весной 1918 г. чехословацкие части двинулись с Украины на восток, готовясь к контрреволюционному мятежу.
Одновременно с этим в различных пунктах России стали возникать организации и группы чехословацких революционеров-интернационалистов, с огромным сочувствием встретивших пролетарскую революцию в России. Среди чешских и словацких военнопленных и эмигрантов они проводили агитационно-пропагандистскую работу, организуя собрания и митинги, выпуская газеты. В феврале 1918 г. в Петрограде стала выходить газета «Походень» («Факел») — «чешский орган международной социал-демократической пропаганды Всероссийского ЦИК Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». В Киеве с 1 ноября 1917 г. вплоть до занятия его немецкими войсками издавалась газета «Свобода» — орган киевской группы чехословацких левых социал-демократов.
Ряд чехословацких социал-демократов интернационалистов принимал непосредственное участие в защите молодой Советской республики от иностранной интервенции. Левая социал-демократическая группа в Киеве организовала запись добровольцев в чехословацкие подразделения Красной гвардии. Отряд чехословацких красногвардейцев численностью в 1 тыс. человек участвовал в боях против немецких империалистов и гайдамаков.
В то время, когда Гашек уже находился в Москве, здесь большевистски настроенные чехословаки вели интенсивную работу по организационному оформлению чехословацкой компартии в России. Готовился съезд находившихся в России чешских и словацких социал-демократов интернационалистов. После переезда Советского правительства из Петрограда в Москву туда же переехала и редакция газеты «Походень». Она-то и начала издавать «Прукопник».
Можно себе представить, какое впечатление произвела на Гашека кипевшая революционным энтузиазмом Москва 1918 г.
Здесь, в столице Советской республики, читая руководящие документы коммунистической партии, статьи в большевистской печати, слушая речи вождей великой революции, участвуя в агитационной работе революционных чехословацких организаций, Гашек проходил большую политическую школу.
Существует один косвенный источник, который дает возможность представить жизнь Гашека в решающие для его идейно-политического развития дни марта 1918 г. Чешский артист Вацлав Менгер, многолетний друг сатирика, автор книги «Ярослав Гашек дома», или (во втором издании) «Набросок портрета Ярослава Гашека», в 1934 г. опубликовал роман «Ярослав Гашек, военнопленный № 294217», в котором изображается жизнь писателя в России в 1915—1917 гг.4 Как во всяком романе-биографии, в нем немало вымысла, но есть и сведения, которые по ряду соображений могут быть признаны достоверными. К таким относится финальная часть романа, где рассказывается о впечатлениях Гашека от Москвы весной 1918 г. и мотивах его вступления в Красную Армию.
Эти сведения Менгер приводит, очевидно, со слов самого писателя: он первый в Чехословакии рассказал о пребывании Гашека в Москве,5 которая рисуется с таким обилием характерных для того времени деталей, что возникает убеждение: подметить и рассказать о них мог только очевидец.
В описании Москвы упоминается испуганная буржуазия, разбитые витрины магазинов — след недавних боев, обилие официальных объявлений, вместо швейцаров — часовые с винтовками у подъездов, днем и ночью очереди женщин у хлебных магазинов. «Футуристы вывешивали на лесах недостроенных домов плоды своего сумасбродного духа... На окнах доходных домов, словно летом, были сняты портьеры, и деревянные заборы вокруг садов и новостроек были выдернуты и повалены.
Лица метельщиков на улицах свидетельствовали, что это не их профессия, но обязанность. Мужчина в чиновничьем мундире чистил уличную канаву, а упитанный купец с пышными усами был его помощником.
Над древним Кремлем червонело красное знамя, и все ворота были заперты...»
На Арбате бывший чешский учитель гимназии Роман Федорович Якл содержал «чешскую колбасную». У него водились продукты.
«Сюда ходили чешские коммунисты (так же как и члены Отделения Национального совета — «Одбочки»), солдаты Красной Армии и антисоветски настроенные солдаты-чехи. Русские интеллигенты — эсеры, эсдеки вращались здесь совершенно безопасно и свободно между представителями новой власти, чтобы непрерывно с ними спорить и дебатировать».
Любитель юмора, Якл приютил здесь Гашека. Отсюда Гашек производил вылазки в музеи и картинные галереи.
Гашек чувствовал себя здесь как дома, завязывая приятельские отношения с посетителями. Он наблюдал, какие метаморфозы происходили с прежними монархистами, обывателями разных сортов, которые, приспосабливаясь к новой обстановке, лживо демонстрировали свою лояльность к Советской власти. И он высмеивал этих хамелеонов.
Его внимание привлек человек, «...о котором нельзя было сказать, стар он или молод. Сдержанный и молчаливый, он не расставался со своей небольшой толстой записной книжкой». Гашек видел в нем педантичного профессора, которого ничто не могло оторвать от любимого конька. Он пытался над ним подшутить, но неудачно: тот не обращал на него никакого внимания.
Однажды Гашек присел к столу, который обычно занимал незнакомец. Когда тот пришел, то молча сел рядом, улыбнулся и осмотрел соседа спокойными главами через край сильных очков. Все насторожились. И вдруг молчаливый человек о чем-то заговорил с Гашеком. Тот смутился и посерьезнел.
— Это секретарь III Интернационала Свердлов, — сказал гостям хозяин.
На другой день Гашек исчез, а еще через день за его вещами пришел с запиской красноармеец, который на вопрос хозяина о судьбе его жильца ответил: «Товарищ Гашек вступил в Красную Армию».
Возможно, что подробности знакомства Гашека со Свердловым и вымышлены, но сам факт и его следствие — вступление в Красную Армию — заслуживают доверия. Обращают на себя внимание такие данные. По словам Менгера, Я. М. Свердлов посещает столовую, где бывают иностранные коммунисты: Менгер упоминает только чешских, потому что ему они были ближе в восприятии рассказа Гашека. Хозяин столовой называет Свердлова «секретарем III Интернационала». Ошибка. Им Я. М. Свердлов не был. Но ошибка знаменательная. Известно, что Я. М. Свердлов общался с иностранными коммунистами и принимал участие в подготовке состоявшегося в Москве в марте 1919 г. (спустя около года после предполагаемого знакомства с Гашеком) первого конгресса III, Коммунистического Интернационала.
Таким образом, представляются весьма правдоподобными сведения о Свердлове и беседе с Гашеком (молодым по стажу и еще шатким по убеждениям чешским коммунистом), которая оказала решающее влияние в закреплении того идейного поворота, который уже совершился в сознании Гашека.
Первый номер газеты «Прукопник» со статьей Гашека «К чешскому войску. Зачем ехать во Францию?»
В Москве 27 марта 1918 г. стала выходить газета «Прукопник» («Пионер»),6 «орган чешско-словацкой социал-демократ, коммунистической партии в России», как значилось в подзаголовке. На первой странице первого номера была напечатана статья «К чешскому войску. Зачем ехать во Францию?», написанная Ярославом Гашеком. Во втором номере «Прукопника» были также напечатаны его статья и стихотворный «Маленький фельетон».
Политический рост Гашека отражают его выступления в «Прукопнике». В статье «К чешскому войску. Зачем ехать во Францию?», разбирая историю чешских организации в России, он разоблачает контрреволюционную деятельность «Одбочки» (отделение «масариковского» Национального совета в России), члены которой принадлежали к буржуазным партиям и ненавидели всякую социальную революцию в России. «Иного от них и нельзя было ожидать,— пишет Гашек.— Ведь они даже слово «республика», касалось ли оно России или Чехии, считали слишком сильным и неосуществимым». Когда массы солдат чехословацкого корпуса постепенно начали убеждаться в лживости направленной против большевиков буржуазной клеветнической пропаганды, руководство «Одбочки» выбросило лозунг: «Солдат должен не политиканствовать, а усердно служить». В связи с этим Гашек замечает: «Таков деликатный перевод австро-немецкого «поучения»: «Maul halten und weiter dienen» («Держи язык за зубами и делай, что велено»)». Он указывает, что буржуазные политиканы, боясь солдатской оппозиции, три раза откладывали съезд чехословацких солдат. При отступлении с Украины съезд был назначен в Пирятине, а части направлены через Бахмач, для того чтобы сорвать сбор делегатов. «Таков был стратегический план военного министра экс-товарища Гуски. Так были обмануты солдаты».
Конечно, из сознания Гашека выветривались не сразу и не все его ошибочные представления и суждения. Его понимание, судя по статьям в «Прукопнике», сложного политического положения, сложившегося в стране в 1918 г., было еще довольно сумбурным. Впрочем, в этом он едва ли сильно отличался и от других сотрудников этой газеты, как, очевидно, и от большинства московских левых чехословацких социал-демократов, политические взгляды которых отражал «Прукопник». Московские чехословаки очень слабо представляли, какой размах приобрели контрреволюционная агитация и подготовка к антисоветскому мятежу в чехословацком корпусе.
Об этом, конечно, Гашек знал лучше своих новых московских знакомых. Но на него, очевидно, не могла не действовать недавняя близость и даже дружба с некоторыми из главарей чехословацкого корпуса, например с Медеком.7
В статье Гашека показано, как руководители «Одбочки» всячески стремились скрыть от солдат чехословацкого корпуса' правду о русской революции. Газета «Чехословенски денник» перепечатывала из буржуазных газет материалы, направленные против большевиков. В то же время она не печатала даже тех отдельных статей чешской социал-демократической печати, где одобрялись действия большевиков. Революционная печать в воинские части не допускалась. «Походень» и «Свобода» — газеты революционных чехословаков в России — попадали туда лишь время от времени.
Разоблачая предательские планы чехословацкой буржуазии, Гашек обращается к чешским и словацким солдатам: «Чтобы оградить от революционного влияния, теперь вас хотят увезти во Францию. Вы отправляетесь туда, вместо того чтобы участвовать в возрождении русской армии, деятельно участвовать в русской революции и помочь русскому народу укрепить Республику Советов, от которой исходят лучи освобождения для всего мира и нашего народа.
Мы должны остаться здесь! Здесь должен остаться каждый из нас, кто знает, что мы — потомки таборитов, первых в Европе социалистов-коммунистов! А это знает каждый чех! Здесь, а не на Западе, мы можем сыграть политическую роль. Мы должны помочь России!»
Гашек расценивал Октябрьскую революцию как движение широких масс трудового народа, ранее угнетенного и порабощенного. Он понял, что политика и дела большевиков отвечают интересам всех трудящихся, что идеи коммунистической партии зовут все народы мира, в том числе чешский и словацкий народы, на борьбу за свое подлинно национальное и социальное освобождение. Гашек призывал своих соотечественников в России встать в ряды борцов за дело русской и мировой революции.
Весной 1918 г. разрозненные группы чехословацких левых социал-демократов в России объединяются в единую организацию — Чехословацкую коммунистическую партию в России. 25—27 мая в Москве происходил организационный съезд. Печатным органом Чехословацкой коммунистической партии становится газета «Прукопник свободы», созданная в июне 1918 г. в результате слияния газет «Прукопник» и «Свобода». В мае 1918 г. была организована федерация иностранных групп — руководящий орган иностранцев-коммунистов для ведения работы среди бывших военнопленных в России. Федерация существовала до начала 1920 г. Под ее руководством работали и чешские коммунисты.
Чтобы разоблачить преступные планы «Одбочки» и привлечь обманутых контрреволюционерами чехов и словаков на сторону революции, руководство Чехословацкой секции РКП (б) направляет своих агитаторов, среди которых был и Гашек, в районы сосредоточения корпуса и в предполагаемые пункты следования его на восток.
Осознав авангардную роль русской социалистической революции для народов всего мира, готовый всеми своими силами помогать Коммунистической партии организовывать массы на отпор врагу и укрепление нового государства, коммунист Гашек поехал на Волгу, чтобы убедить своих соотечественников в необходимости занять правильную позицию в развертывавшейся титанической борьбе.
Самара в 1918 г.
В конце апреля 1918 г. Гашек прибыл в Самару.
Его командировали туда, очевидно, потому, что ранее он бывал в Самаре и ее окрестностях.8 В апреле же Гашек вступает д Красную Армию, как это видно из анкеты, заполненной им перед возвращением в Чехословакию (конец 1920 г.) и сохранившейся в его партийном деле. Сохранилась прокламация, написанная Гашеком, по всей видимости, в конце апреля. Она была напечатана в Самаре и распространялась среди солдат чехословацкого корпуса.
«Солдаты-революционеры! — обращается в ней Гашек к своим соотечественникам.— На Россию, где мы все нашли защиту и возможность проводить чешскую революцию, направлены сегодня штыки Карла Габсбурга и Вильгельма Гогенцоллерна». Разоблачая контрреволюционную демагогию лидеров «Одбочки», использовавших лозунг «чешской революции» для обмана чехословацких солдат, Гашек показывает, что враги Советской России являются и злейшими врагами свободы и независимости чешского и словацкого народов,
«Российская федеративная республика советов,— продолжает Гашек,— заботясь о судьбе русской революции и мировой революции, организует Красную Армию и нуждается в усилении своих рядов всеми истинными борцами за права человека.
Чешское войско является значительным, хорошо организованным отрядом бойцов-революционеров.
Русская республика рассчитывала на вас как на братьев и помощников в защите интересов русской революции... А вы уезжаете во Францию! Разве вы не чувствуете, как радуется австро-немецкая дипломатия вашему отъезду из России?..
Вы покидаете Россию! Не кажется ли вам, что вы совершаете предательство по отношению к русской и мировой революции? Ведь всеобщая революция, которая развертывается сейчас в Европе, охватывает и приводит в движение весь мир с его экономическими, политическими и моральными проблемами. Чешская революция является ее частью. Отход от русской революции означает ослабление наступательного духа и размаха мировой революции».
В этих словах Гашека отразилось глубокое понимание им значения развертывавшихся революционных событий в России и далеко за ее пределами. За короткий промежуток времени — один месяц, отделявший эту прокламацию от статей в «Прукопнике», он сделал значительный шаг вперед в своем политическом развитии, все яснее понимая контрреволюционную роль «Одбоч- ки». «Говорю вам прямо, солдаты-революционеры! Помогите русской революции! Все, кто с нами согласен, вступайте в наши ряды... Примкнем к русской республиканской армии. Нас обманула политика «Одбочки»... Не дайте увлечь себя красивыми притворными словами о вашем значении во Франции. Русский революционный фронт имеет для нас большее значение и ему мы нужнее.
Верьте русской революции, верьте мировой революции, продумайте спокойно этот призыв, и кто с ним согласен, пусть вступит в чехословацкие подразделения в Красной русской революционной армии!».9
Прокламация подписана от военного отдела по формированию чехословацких частей Красной русской революционной армии комиссаром Малиной, от чехословацкой секции Российской коммунистической партии (большевиков) Ярославом Гашеком.
Деятельность Гашека в Самаре дала плодотворные результаты. И. Веселы в книге «Чехи и словаки в революционной России, 1917—1920 гг.» рассказывает о настоящем «перевороте», произведенном Гашеком в самарских чешских организациях: «В начале мая 1918 г. в Самаре был организован центр по набору (в Красную Армию. — Я. Е.). Здесь Гашеку, известному писателю, удалось благодаря хорошей работе убедить всех членов местных групп чехов и словаков, которые вплоть до этого времени стояли на стороне «Одбочки» Чехословацкого национального совета, что отступление чехословацких легионов является предательством революции. На общем собрании все единогласно высказались за вступление в ряды чехословацких революционных марксистов и местную канцелярию «Одбочки» Национального совета преобразовали в мобилизационный центр для чехословацких отрядов Красной Армии».10
В отряд, сформированный Гашеком и его товарищами, вступило около 200 человек, притом не только чехи и словаки, но и сербы, хорваты и другие бывшие военнопленные-славяне. Рота красноармейцев-славян вошла в состав 1-го Советского полка в Самаре.
Из Самары Гашек посылает в «Прукопник» статьи и фельетоны, в которых едко высмеивает заправил «Одбочки». Особенно остроумен фельетон «Затерянный эшелон». В нем с разящим сарказмом изображаются ухищрения всех этих Гусок, Кудел, Гирсов, Максов и др., которые пытались под предлогом отъезда во Францию обмануть солдат корпуса и изолировать их от революционного русского народа, «спасти» от большевистского влияния.
В то время когда Гашек и его товарищи в Самаре формировали славянские подразделения Красной Армии, стремились привлечь в них своих соотечественников из корпуса, руководство «Одбочки», Масарик и его подручные готовили нападение на молодую Советскую республику. В конце мая вспыхнул чехословацкий мятеж. До того как 8 июня 1918 г. большевики временно оставили Самару, Гашек совместно со своими товарищами Йозефом Поспишилом11 и Франтишеком Шебестой успели провести в городе широкую агитационную работу. За их подписью 1 июня 1918 г. было напечатано «Воззвание исполнительного комитета Чехословацкой секции РКП (б) и чехословацкой организации коммунистов в Самаре ко всем чехословакам с призывом вступать в ряды Красной Армии».
«Часть чехословацкого войска, руководимая Национальной радой, писалось в Воззвании, изменила священной идее революции, заняла вокзал и г. Сызрань, разрушила в Пензе и в Сызрани чехословацкие коммунистические организации и арестовала социалистических представителей в этих городах. Далее в Воззвании говорилось, «что все чехословаки, которые участвуют в авантюре Чешскословацкой национальной рады, являются предателями всемирной революции и что им никогда чешский народ на родине не позволит вернуться домой, в свободную Чехию.
Мы, чехословаки коммунисты, призываем всех истинных чешскословацких революционеров на защиту интересов Российской Советской Федеративной Республики до полной победы над всеми предателями всемирной революции.
Все чехословацкие революционеры — в чешскословацкие отряды Красной армии!
За исполнительный комитет Чехословацкой секции Российской Коммунистической партии
Ярослав Гашек
За чешскословацкую организацию коммунистов в Самаре Фр. Шебеста
За Чешский военный отдел для формирования чехословацких отрядов Красной Армии в Самаре
Иосиф Поспишил».12
Воззвание было расклеено в Самаре и в тысячах экземпляров распространено по всему пути движения мятежников.
Формирование чехословацкой части Красной Армии в Самаре наталкивалось на серьезные препятствия. В интендантстве орудовали контрреволюционеры. Они открыто срывали снабжение отряда оружием, продовольствием, обмундированием, задерживали выплату жалования. Решительные действия Гашека, пригрозившего распоясавшимся саботажникам, что солдаты тряхнут их склады, вынудили интендантов выдать необходимое довольствие.
Положение в Самаре было напряженным. Контрреволюционеры, в том числе меньшевики, эсеры и анархисты, выступали против мероприятий Советской власти, которые проводились самарскими большевиками во главе с В. В. Куйбышевым. Особенно забурлил лагерь контрреволюции в конце мая, когда было получено известие о мятежном выступлении чехословаков.
На одном из городских митингов бушевали анархисты. Когда председатель митинга объявил, что слово имеет представитель чехословаков Ярослав Гашек, анархисты, приняв оратора за делегата мятежников, встретили его аплодисментами. После того как Гашек упомянул, что в Чехии он был членом партии анархистов, ему была устроена настоящая овация. Однако постепенно, прислушиваясь к его речи, анархисты поняли свою ошибку и, раздосадованные, стали прерывать оратора, выкрикивать угрозы, бесчинствовать. Гашек не смутился. Остроумной полемикой он ежеминутно вызывал оглушительный хохот и так овладел аудиторией, что митинг закончился принятием большевистской резолюции.13
В первых числах июня отряды восставших чехословаков, поддерживаемые местной белогвардейщиной, приблизились к Самаре. Самарские большевики предприняли попытку избежать военного столкновения. Было решено послать к мятежникам делегацию, включив в нее и коммунистов-чехов. Извещение о выделении делегатов подписал В. В. Куйбышев. На совещании руководства чехословацким отрядом обсуждался вопрос: кого послать? Кандидатура Гашека была отведена. По рассказам перебежчиков из стана мятежников, там рвались расправиться с писателем, перешедшим к большевикам. Из газеты «Чехословенски денник», попадавшей и в Самару, было видно, что главари мятежников стремились возбудить ярость обманутых ими солдат против Гашека. Ехать к мятежникам Гашеку было опасно. Поехали другие. Переговоры успеха не имели.14
В бою 4 июня у Липяг,15 на подступах к Самаре, геройски сражалась и рота красноармейцев-чехословаков. Благодаря превосходству в численности, вооружении и военном опыте мятежникам удалось нанести защитникам Самары значительный урон и открыть себе путь в город.
«За дело русской и мировой революции», как недавно призывал в своей прокламации Гашек, бились и отдали свою жизнь вместе с русскими братьями по оружию и чехословаки. Так вторично, как и после боя под Пензой в начале мятежа, пролитая общая кровь русских и чехословацких красноармейцев скрепляла революционную братскую дружбу.
В то тяжелое для молодой Советской республики время Гашеку и сформированным отрядам чехословацких красноармейцев пришлось пережить немало тяжелых дней, заполненных опасностями и военными тяготами.
В конце сражения за Самару Гашеку удалось переодеться в штатское платье и ускользнуть буквально в самые последние часы, когда бой шел уж в центре города.16
За два месяца, проведенных в Самаре, Гашек приобрел ценный опыт политического руководства в сложнейшей обстановке острой классовой борьбы, которая повседневно практически подкрепляла его теоретические знания, приобретенные здесь и в Москве из марксистской литературы. Этот опыт вскоре был расширен в Бугульме.
После падения Самары Гашек перешел на нелегальное положение и, как сообщает Анчик, «жил среди мордвы». Дополнительные подробности о пережитом Гашеком в течение последующих месяцев мы узнаем из упоминавшегося выше письма Салату. В этом письме Гашек сообщает: «Когда в 1918 г. «братья» наступали на Самару, мне, прежде чем пробраться в Симбирск, пришлось в Самарской губернии в течение двух месяцев играть печальную роль идиота от рождения, сына немецкого колониста из Туркестана, который в молодости ушел из дому и блуждает по свету. Этому верили и сообразительные патрули чешских войск, проходившие в окрестностях. От Симбирска до Иркутска шел с армией...»
Из Симбирска, освобожденного в сентябре 1918 г. Красной Армией, Гашек был командирован в распоряжение политотдела 5-й армии.
Примечания
1. Чешский журналист Зденек Штястны в газете «Советская Россия» от 10 марта 1959 г. со ссылкой на тогдашнего главного редактора «Прукопника» Вацлава Ружичку сообщает, что Гашек якобы приехал в Москву, после того как побывал в Самаре и организовал там коммунистическую или во всяком случае сочувствующую большевикам группу. И свои статьи в «Прукопник» он будто бы присылал из Самары.
Это сообщение по ряду соображений вызывает большие сомнения. Находясь вне Москвы, Гашек не мог бы знать о выходе «Прукопника» и поместить уже в первом номере свою большую статью. О вступлении в коммунистическую партию в марте 1918 г. в Москве Гашек сообщает в анкете, о которой будет сказано ниже. Для сближения с чехами-коммунистами в Москве, что привело к сотрудничеству в «Прукопнике», требовалось время, которого бы не оказалось, если принять версию о заезде в Самару (неизвестно зачем) и пребывании там по крайней мере в течение двух недель.
2. Салат-Петрлик — председатель Центрального чехословацкого бюро агитации и пропаганды при ЦК РКП (б).
3. Письмо приводится З. Анчиком в его разнообразных статьях о Гашеке и в книге: Z. Ančík, О živote Jaroslava Haška, Praha, 1953, s. 83.
4. В СССР имеется лишь микрофильм, хранящийся в Ленинградской библиотеке Академии наук СССР.
5. Предшественники Менгера, биографы Гашека, об этом периоде его пребывания в России не упоминали.
6. Единственный и неполный комплект газеты находится в библиотеке Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.
7. Медек — чешский писатель, один из лидеров «Одбочки».
8. Как уже отмечалось, несколько месяцев 1916 г. Гашек провел в Тоцком лагере военнопленных.
9. Z. Ančtk, О živote Jaroslava Haška, s. 77—79.
10. Jin. Veselý, Češi a Slováci v revolučním Rusku 1917—•1920, Praha, 1954, s. 91 (на русский язык не переведена).
11. Убедившись в контрреволюционных намерениях командования корпуса, Поспишил в апреле сбежал на ходу из поезда чехословацкого эшелона, двигавшегося на восток. В Самаре он встретился с Гашеком, которого хорошо знал еще по прежней совместной работе в солдатском комитете первого чехословацкого полка Яна Гуса.
Йозеф Поспишил в 1956 г. напечатал в чешской газете «Голос революции» свои воспоминания, в которых рассказал о деятельности Гашека в Самаре весной 1918 г. На их основании далее излагаются события в Самаре в мае — июне 1918 г. в связи с деятельностью Гашека.
12. «Победа Великой Октябрьской социалистической революции в Самарской губернии». Документы и материалы, Куйбышев, 1957, стр. 413.
13. По воспоминаниям Поспишила (Jos. Pospišíl, Ze vzpomínek bojovníků, Hašek v Samaře, «Hlas revoluce», č. 7, 1956).
14. Там же.
15. Правильно говорить – «у Липягов» – hasek.org.
16. Есть сведения, что в бою с мятежниками у Бузулука 24— 26 июня участвовали и красноармейцы-чехословаки, отступавшие вместе с отрядами Красной Армии из Самары.
