Как Милан Шпатина стал атеистом

Когда Милан Шпатина приехал из Моравии в Прагу изучать право, он еще верил в бога, отчасти потому, что у него дядя был священником возле Радгоштя. Этот дядя, прощаясь с ним на вокзале, сунул ему в руку сто крон и попросил его сказать: «Я — христианин-католик». Шпатина от радости, вызванной кронами, воскликнул:
— Я христианин-католик, — и в виде бесплатного приложения добавил: — и с еретиками не хочу знаться.
Дядя обнял его и к ста кронам прибавил еще двадцать, а Шпатина крикнул еще раз:
— Я христианин-католик! — Но новой прибавки уже не получил.
Дядюшка заботливо повел его в вагон, так как заметил, что выпитое вино начинает катастрофически влиять на религиозные убеждения его племянника.

После недельного пребывания в Праге Милан Шпатина остался твердым в своих христианских убеждениях. Он частенько проходил мимо костела, убеждая себя в том, что таким образом он выполняет все предписанные верующему обряды.
— Телом я на улице, но ведь душой-то я в костеле, — оправдывал он свои прогулки и с сожалением посматривал на своих земляков, которых считал язычниками.
Он вел с ними страстные споры о религии и часто в пивной пересаживался от них; со словами:
— Я с нехристями не сижу, я — христианин-католик.
Однако, чтобы спорить с ними о религии, он очень часто ходил в пивную, и дядюшкин подарок быстро улетучивался.
Числа двадцать четвертого он к своему ужасу обнаружил, что после вчерашнего посещения пивной «У Флека» в его кармане осталось всего-навсего пять геллеров.
«Займу»,— решил он и пошел к своим землякам.
— Ну, ладно, Шпатина,— сказали ему земляки,— мы займем тебе пару крон до первого, но ты должен при нас выругаться. Ругайся, Шпатина!
Бедный Шпатина просил избавить его от этого, так как он христианин-католик и ругаться не должен.
— Ну, тогда ничего не получишь, А стоит тебе только хорошенько выругаться, как мы пойдем и осушим парочку кружек пива.
Не находя другого выхода, он попросил, чтобы ему разрешили перед этим заявить, что он ругается условно.
Однако «нехристи» не согласились и объявили, что только в том случае дадут ему взаймы, если он будет ругаться без всяких условий.
Тогда Шпатина Заявил, что он согласен ругаться с условием, что прежде ему разрешат произнести: «Я христианин-католик».
После кратких прений «нехристи» пошли на эту уступку, и Шпатина, сев на стул и обливаясь потом, начал трехэтажно ругаться.
«Нехристи» заставили его ругаться ровно полчаса, а затем дали ему нужную сумму и отправились в пивную.
На другой день утром на него нашло раскаяние, и он побежал в костел исповедоваться в своих грехах.
— Ведь ты видел, боже, — плакал он у входа:— я уже забыл «Отче наш, иже еси», ругался непристойными словами и не переломал рук нечестивцам. Господи, сжалься над моей душой, я возвращаюсь в лоно церкви.
После этой молитвы он вышел из церкви, радуясь тому, что хорошо покаялся, а для того, чтобы грешные деньги не обременяли его карман и не напоминали ему об его позоре, он сейчас же пошел в пивную и пропил эти сребреники Иуды.
Затем на три дня, до первого, он отрекся от мира и принялся готовиться к коллоквиуму.
Первого он получил деньги от дяди вместе с письмом, в котором дядя просил его, чтобы он каждый вечер громко произносил перед сном: «Я христианин-католик».
Щпатина немедленно ответил, что благодарит за деньги и что в необходимых случаях всегда заявляет, что он христианин-католик. Христианином он остался и до сих пор, несмотря на то, что многие из его земляков, слепо подражая другим, стали «нехристями».
Он уплатил долг «нехристям» и снова в пивной страстно защищал религию, рисовал чудовищные картины загробной жизни и адские мучения грешников. Он клялся именем своего патрона, что больше ругаться не будет. Но неизменно подходило первое... и он ругался.
Он снова шел к землякам, которые уже меньше с ним разговаривали, и только один медик бросал при этом меланхолично: «Шпатина, ругайся».
И Шпатина ругался без всяких условий и предварительных заявлений. Но когда он получал деньги от дяди, он снова говорил:
— А все-таки я христианин-католик.
— Ты уже и сам знаешь, — говорили ему «нехристи», — что ты Иуда.
Шпатине предстояло сдать коллоквиум по римскому праву, и он вынужден был посвятить науке не менее пятнадцати дней. По несчастной случайности, эти пятнадцать дней пришлись перед первым. Шпатина опасался, что, если он перед экзаменом не выпьет флековского пива, то экзамена не выдержит. Но у Шпатины вновь не было денег, поэтому он в день перед коллоквиумом отправился по тернистому пути к «нехристям» просить денег на пиво.
— Шпатина, шпарь, ругайся! — всеобщим ревом приветствовали его студенты.
— Я ругаться не буду,— замотал он головой: — я больше не Иуда и не продам за гроши святой крест; но, ребята, землячки дорогие, помогите мне, дайте мне на пиво, ведь завтра иду держать коллоквиум.
Ему коротко объяснили, что без ругани ему ничего не дадут. На этот раз, между прочим, потребовали, чтобы он заявил, что он не верит ксендзам.
Это Шпатина отказался сделать. Тогда перед ним положили пять крон, два студента взяли его за руки, а другие стали уговаривать выругаться, обещая за это приготовленные кроны.
Он опять отказался.
— Понимаете, — говорил он,— если я буду ругаться, то завтра провалюсь на экзамене. Я, как христианин-католик, не должен этого делать и не буду.
Тогда перед ним положили еще пять крон и сказали, что если он будет ругать ксендзов и хвалить пьяницу Дисмаса, то получит эти деньги.
Он выдержал и это испытание и сказал:
— Ну так, нехристи, лучше я пойду в костел.
Земляки предложили ему проводить его. Он с радостью согласился, полагая, что по дороге они над ним сжалятся и дадут ему деньги без ругани.
Однако «нехристи» остались непреклонными. Они проводили его до самого костела и стали дожидаться, пока он не закончит своей молитвы.
Ждать им пришлось долго. Шпатина молился усердно, чтобы господь помог ему выдержать завтрашний экзамен и направил на истинный путь спасения сердца грешных земляков.
Когда он вышел из костела, студенты ему сказали, что идут к «Флеку» и берут его с собой, что он может ругаться условно и что перед руганью может сделать предварительное заявление о том, что он христианин-католик.
Однако Шпатина остался непоколебимым католиком. Он выругал их и пошел домой, где весь день и ночь усердно готовился к экзамену, а перед сном громко произнес три раза: «Я верный христианин-католик».
На другой день после обеда, весь красный, ворвался Милан Шпатина в ресторан, где обычно обедали студенты.
— Ребята, — кричал он «нехристям», — я ругаюсь, экзамена я не сдал, я теперь атеист!
После этих слов он стал ругать на чем свет стоит Орлеанскую деву, ксендзов и хвалить пьяницу Дисмаса. А после первого подписался из присланных дядюшкой-священником денег на антирелигиозный журнал «Заря».