Редакторы социал‑демократической газеты в присутствии издателя составляли предвыборное воззвание.

Редакторов было восемь, и вид у всех был кровожадный.

Толстый редактор сказал: «Нужно ошеломить общественность».

– Да, конечно, в воззвании должно быть побольше огня, – согласился тот, что был потоньше.

– Речь идет в первую очередь о финансовых интересах газеты, – с мечтательным выражением лица заметил издатель.

– Несомненно, – сказал толстый редактор и начал диктовать низенькому человеку: – В нашей организации состоит сто тысяч членов.

– Напиши лучше пятьсот тысяч, – посоветовал издатель.

– Шестьсот тысяч, – предложил худой редактор.

– Значит, так: в рядах нашей партии шестьсот тысяч членов!

– Будь что будет, – воскликнул издатель, – разразимся громом и молнией.

– Расколем черепа, – добавил худой, поглаживая бороду.

– Но ведь это догматизм, – заметил философствующий редактор.

– Наши товарищи без всякого нажима воспримут противоречие между собственным «я» и остальным миром.

– Сейчас, перед выборами, нам надо выступать резче.

– Мы должны быть грубыми. Бейте, убивайте, не жалейте никого, – пропел длинный редактор.

– Мне в драке мешают габариты, – попробовал пошутить толстый.

– Твой живот возвышается спереди, – сказал философ, – а это уже трансцендентный идеализм…

– Бросьте шутить, ребята, – сказал издатель. Он называл их ребятами всегда, когда был в хорошем настроении.

– Мандаты бы поделите между собой, – сказал толстый, – жаль, мне еще нет тридцати, а то бы я тоже получал в день по золотому.

– Вот эти ботинки мне сшил один наш товарищ, – сказал издатель. – Ботинки добротные и хорошо носятся. Он уже десять лет снабжает обувью всю нашу семью. Светлая голова этот сапожник – умеет так подобрать цвета для летних туфель, что они хорошо гармонируют. Например, серое полотно с черными лакированными полосочками. Давайте сделаем его депутатом.

Теперь они обсуждали, кому выдать мандаты.

Толстый редактор требовал, чтобы депутатом сделали одного товарища, с которым он играет в тарок и который обыграл самого короля тарока Куртца! Если товарищам депутатам будет в парламенте скучно, он мог бы научить их нескольким любопытным карточным фокусам, таким интересным, что, если сейчас о них рассказать, это показалось бы газетной уткой. Кроме того, он чревовещатель и в парламенте это его свойство можно использовать для запугивания противников. Например, ни с того ни с сего может показаться, что политический противник во время своего выступления ревет, как бегемот. А делается это животом. Или он мог бы, например, сбивать с толку депутатов противника во время голосования. Устроить, к примеру, так, чтобы депутаты и вправду подумали, что премьер‑министр хрюкает. Ведь это могло бы повлиять на судьбы империи.

Худой редактор тоже предложил кандидатуру одного замечательного человека. Он‑де знает его много лет и утверждает, что нет такого высокого чина, у которого бы этот прекрасный человек не брал в долг. Его выберут хотя бы затем, чтобы получить обратно свои деньги. Суточные депутата будут для них хоть какой‑то гарантией. И вообще он человек самоотверженный. Своих политических противников норовит придушить прямо в трактире и при этом утверждает, что сам он идеалист. Он так же, как и Маркс, убежден, что только материальные отношения влияют на развитие истории, и поэтому ищет себе богатую невесту. В качестве депутата ему было бы легче ее найти, и поскольку это хороший товарищ и личный друг редактора, было бы желательно сделать его депутатом. Надо выставить его кандидатуру.

Низенький редактор заявил, что было бы желательно сделать депутатом одного спортсмена, который лежа выжимает сто пятьдесят кг. Он прекрасно разбирается в классической борьбе, а также великолепно владеет английским, ирландским и британским стилями бокса.

– Нам нужны сильные люди, – заявил редактор, – которые могли бы, если это потребуется, поломать в парламенте кресла. Атлетическая фигура этого товарища нагонит на правительство страху. Топор надо выбирать по дереву. Таким топором и будет этот товарищ. Он обладатель двух медалей по тяжелой атлетике и мало того что победил в международных соревнованиях одного негра, но еще и сделал из него социал‑демократа. Побежденный негр, лишившийся чемпионского титула, до сих пор подписывается на социал‑демократические газеты.

Черноволосый редактор сказал, что он тоже знает одного прекрасного товарища. Грех было бы не выставить на выборах его кандидатуру. Он встречается с ним в кафе и знает, какой это начитанный человек. Этот товарищ написал книгу о воспитании детей в будущем социал‑демократическом государстве. В ней он предлагает, чтобы Первого мая лучшие ученики социал‑демократы, одетые ангелочками, выстраивались у редакции социал‑демократической газеты, где им вручали бы книжки в красных обложках и красные галстуки. Это очень образованный товарищ. Сейчас он собирается писать трактат о приказе как социал‑демократическом средстве воспитания. У него доброе сердце, и он говорит, что хотя социал‑демократы пока еще не достигли совершенства, до совершенства им не хватает сущего пустяка – иметь собственных министров.

Так распределялись мандаты. Это был генеральный штаб, который решал, кого сделать депутатом. Не были забыты ни личные друзья, ни товарищи, которым присутствующие были чем‑то обязаны.

Черт побери, кого же еще сделать депутатом? С минуту казалось, что кандидат для последнего округа так и не найдется.

Редакторы повесили головы, как вдруг поднялся издатель.

– Товарищи, – сказал он, – давайте сделаем депутатом нашего служителя Гарна. Он добрый малый. Недавно просил, чтобы ему повысили зарплату, а ведь так еще лучше. Будет получать суточные. Человек он очень порядочный. Когда бы мы ни посылали его за копченым мясом, он никогда нас не обманывал и всегда приносил все, что нам хотелось. Хочется постного, принесет постного, хочется с жирком – пожалуйста. Даже если за пивом пошлешь, и то по дороге не отопьет. В социализме он, правда, не разбирается, но голова у него на месте. Мы напишем ему речь для избирателей, он выучит ее наизусть, прибавит кое‑что от себя, избиратели за него проголосуют – и вот он уже депутат. Он сможет, например, продавать в парламенте и перед зданием парламента красные гвоздики или сосиски своим коллегам – товарищам депутатам: «Сосисочку с хренком не желаете?» Сгодится он и для контрольных обходов округа, научим его фехтовать и если кто из оппозиции нас оскорбит, пошлем Гарна, чтобы тот вызвал его на дуэль. Речи произносить он не будет, а будет только голосовать вместе с нами. Ну, а поскольку у него громкий голос, он сможет выкрикивать разные антиправительственные лозунги, чтобы всем казалось, что мы готовы разнести государство на куски.

Издатель подошел к телефону и позвонил в проходную:

– Сейчас же пошлите к нам Гарна!

Когда вошел Гарн, все сидели с серьезными лицами, а издатель сказал:

– Дорогой Гарн, исполнительный комитет социал‑демократической партии решил выставить твою кандидатуру на выборах в депутаты парламента.

Гарн побледнел.

– Господин товарищ, – сказал он, – я ведь дурак.

– Не важно; того, что ты знаешь, вполне достаточно, чтобы быть депутатом. Мы определим тебя в такой округ, где ты обязательно победишь. На собраниях избирателей можешь говорить все, что тебе угодно. Да кроме того, речь я тебе и так напишу. Ты знаешь, что такое коллективизм?

– Нет, господин товарищ.

– Ну, как бы это тебе объяснить? Короче, на собраниях можешь говорить, что в нашем социал‑демократическом государстве все будет устроено так, что приходишь ты, например, в магазин и говоришь: «Дайте мне пять плавленных сырков за четверть часа работы…»

– А шесть сырков за сколько?

Редакторы рассмеялись.

– Это я тебе потом объясню. За пять минут работы кружка пива и т. д. На собраниях можешь говорить, что угодно, ну, к примеру, что мы добиваемся, чтобы конина продавалась бесплатно.

– Нынешняя избирательная кампания обещает быть веселой, – заметил толстый редактор, после того как Гарн ушел. – Да, все‑таки до слез жалко, что мне еще нет тридцати. Я бы подложил на живот подушку и произвел впечатление даже на капиталистов.

– Настоящий мужчина должен занимать достойное место, – сказал редактор‑философ, – и настоящие мужчины всегда поддержат шутку.

– В нашей организации состоит шестьсот тысяч членов, – снова начал диктовать предвыборное воззвание толстый редактор.

Издатель чихнул.

– Вот, значит, так оно и есть, бог правду видит, – сказал худой редактор, и все они, как один, дружно рассмеялись.

Заметки к публикации: 
Первая публикация: «Комуна», 19.5.1907.
 
Тарок — карточная игра.
...так же, как и Маркс, убежден... — Отдельные высказывания, где упоминается имя Карла Маркса, нужно всякий раз рассматривать конкретно; чаще всего они обусловлены пренебрежительным отношением Гашека к избирательной тактике чешских социал-демократов и его досадой на несправедливый арест 1 мая 1907 г. (см. выше). Нельзя забывать о борьбе Гашека с реформизмом и парламентаризмом, основным представителем которого являлась социал-демократическая партия, и о его анархистском радикализме (который он вскоре преодолел) — иначе невозможно понять, что мишенью для его насмешек был не марксизм как революционное учение, а реформистский оппортунизм, прятавшийся за культом Маркса и марксизма. Лишь в рядах Красной Армии Гашек осознал, что марксизм представляет собой диаметральную противоположность оппортунистской политике чешской социал-демократии.