Рекламная сцена
(Американская юмореска)
По одной из оживленнейших улиц американского города, название которого не имеет значения, в час пик шли навстречу друг другу два человека приятной наружности, с чисто выбритыми лицами.
Они почти столкнулись, и тут господин в сером цилиндре спросил господина в мягкой шляпе:
– Простите, сэр, не имел ли я чести встречаться с вами?
– Отнюдь нет, сэр, я вас не знаю, – ответил господин в мягкой шляпе.
– Это поразительно! – громко, чтобы было слышно прохожим, воскликнул первый. – Итак, вы утверждаете, что никогда меня не видели?
– Никогда, – удивленно подтвердил второй.
– Тогда разрешите спросить, – продолжал господин в сером цилиндре, – почему вы так внимательно разглядывали меня издали?
Во время разговора вокруг них начали собираться зеваки.
– Эти господа могут подтвердить, что я на вас не смотрел, – сказал второй.
– Нет, смотрели, сэр! – весьма громогласно ответил первый. – Если вы джентльмен, извольте ответить, почему вы это делали!
– Я вас не знаю, считаю ваш вопрос совершенно неуместным и…
– Продолжайте, пожалуйста, что «и»… – сказал первый господин. – Что вы хотели сказать этим «и»?
– Я не собираюсь отвечать, – спокойно проговорил второй и, обращаясь к окружающим, которые с возрастающим интересом прислушивались к этому необычному спору, добавил: – Господа могут подтвердить, что я не сказал ничего дурного.
– Тогда, значит, думали нечто дурное, не так ли, господа? – спросил возбужденно первый.
– Я отказываюсь отвечать и на этот вопрос, – сказал второй господин, – так как…
– Что «так как»? – прервал его господин в сером цилиндре. – Вы хотели, по‑видимому, сказать: «Так как не собираюсь больше пачкаться о вас»?
– Я этого не говорил, – возразил господин в мягкой шляпе, – потому что…
– Что вы разумеете под этим «потому что»?
– Абсолютно ничего, сэр!
– Но вы сделали на этом «потому что» какое‑то особое ударение, сэр.
– Не думаю.
– Ну, так не обременяйте меня своим присутствием, – раздраженно рявкнул первый.
– Я могу стоять, где мне угодно, хотя…
– Словом «хотя» вы собирались оскорбить меня, сэр! – прорычал господин в сером цилиндре.
Количество зевак и любопытных между тем возросло.
– Вас? И оскорбить?! – спокойно ответил второй господин. – Едва ли это возможно!
– Что вы хотели сказать этой фразой?
– Ничего, кроме…
– Что вы разумеете под словом «кроме»?
– Под словом «кроме», – ответил второй рассудительно, – я разумею, что вы, сэр, осел.
– Дайте ему! – посоветовал кто‑то из зрителей. – Пристрелите его!
Господин в сером цилиндре поставил свой цилиндр на землю и начал засучивать рукава.
– За это вы ответите, сэр! – крикнул он.
– А ну, подойдите! – произнес второй. – Повторяю еще раз, что вы осел!
– О’кей! – воскликнул первый. – За это я выбью вам зубы!..
– Попробуйте!
– Что ж, попробую! – угрожающе произнес первый и стукнул господина в мягкой шляпе по зубам с такой силой, что тот упал на землю.
Наступила сумятица. Все бросились на зачинщика… Но в это время потерпевший поднялся, встал против своего противника, которого присутствующие уже собирались линчевать, и совершенно спокойно сказал:
– Леди и джентльмены, посмотрите на мои зубы: не пострадал ни один из них. – И он показал окружающим свою челюсть, в которой сверкали прекрасные белые зубы.
– Джентльмены, смотрите и помните! Мои зубы искусственные. Фирма «Мартенс и К°» производит несокрушимые искусственные зубы – наилучшую замену настоящим!
После этого первый господин взял второго под руку, и оба они прокричали:
– Рекомендуем вам искусственные зубы фирмы «Мартенс и К°»!
Затем оба, закурив сигары, спокойно отошли.
* * *
До сего дня эти двое служащих фирмы «Мартенс и К°» были добрыми приятелями. Но после вышеописанной сцены между ними возникли разногласия по денежному вопросу.
– Вильям, – сказал второй, когда они после своего выступления пошли подкрепиться в ресторан, – вот твои три доллара.
– Мне полагается получить еще два, Джон, – возразил Вильям. – Ведь господа «Мартенс и К°» платят нам по пять долларов в день.
– Правильно, – ответил Джон. – Но со вчерашнего дня ты должен мне два доллара.
– Ничего подобного!
– Вильям, – сказал Джон беспокойно, – разве ты не помнишь, что занял их у меня вчера до того, как упился?
– Я не упивался, – защищался Вильям. – Это ты был пьяный.
– Хорошо, – ответил Джон. – Ты был трезв и не занимал этих двух долларов, ты просто взял их у меня.
– Но я взял только свои, Джон, потому что позавчера ты вынул у меня из кармана мундштук для сигарет стоимостью в два доллара.
– Мистер Вильям, вы лжец!
– Мистер Джон, вы вор!
– Пьяница!
– Черномазый!
В зале ресторана раздался своеобразный звук, происхождение которого объяснил мистер Вильям:
– Мистер Джон, за эту пощечину мы еще рассчитаемся!
И служащие фирмы «Мартенс и К°» разошлись во гневе…
– Джентльмены! – сказал мистер Мартенс на другой день, когда бывшие друзья явились в канцелярию фирмы. – Наш компаньон мистер Уоттер был весьма доволен, можно даже сказать, восхищен тем, как великолепно вы сыграли вчера вечером на Четвертой авеню рекламную сцену. Вы провели ее совершенно естественно, – за что выражаю свою признательность как вам, мистер Джон, так и вам, мистер Вильям. Сегодня вы сыграете нашу рекламную сцену на Шестой авеню в семь часов вечера. Проведите ее как можно естественнее. Я уже говорил с начальником полиции, и он мне обещал не чинить вам никаких препятствий, так как не видит в этом ничего противозаконного…
Мистер Вильям, водрузив на голову серую шляпу, ушел с завереньями:
– Будьте спокойны, мистер Мартенс, нашу рекламную сцену мы сыграем самым естественным образом…
Итак, в семь часов вечера по Шестой авеню шли навстречу друг другу мистер Вильям в сером цилиндре и мистер Джон в мягкой шляпе.
Мистер Уоттер, компаньон мистера Мартенса, был восхищен сегодня еще более, чем вчера, так как в голосе мистера Вильяма звучал подлинный гнев.
Сцена протекала вполне естественно.
– Вы хотели, по‑видимому, сказать: «Не собираюсь больше пачкаться о вас»? – говорил мистер Вильям мистеру Джону, подхватывая уже известную нам фразу: «Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, так как…»
– Я этого не говорил, – произнес мистер Джон, – потому что…
– Что вы разумеете под этим «потому что»?
– Абсолютно ничего, сэр!
– Но вы сделали на этом слове какое‑то особое ударение, сэр.
– Не думаю.
– Ну, так не обременяйте меня своим присутствием!
– Я могу стоять, где мне угодно, хотя…
– Словом «хотя» вы хотели оскорбить меня, сэр!
– Вас? И оскорбить? Едва ли это возможно.
– Что вы хотели сказать этой фразой?
– Ничего, кроме…
– Что вы разумеете под словом «кроме»?
– Великолепно! – воскликнул мистер Уоттер, компаньон мистера Мартенса, находившийся в толпе.
– Под словом «кроме» я разумею, что вы, сэр, осел!
– Потрясающе! – восхищался мистер Уоттер, так как мистер Вильям с еще более угрожающим видом, чем вчера, начал засучивать рукава.
– За это вы ответите, сэр, – говорил мистер Вильям мистеру Джону.
– А ну, подойдите! – отвечал мистер Джон. – Повторяю еще раз: вы осел!
– О’кей! – воскликнул мистер Вильям, набросился на мистера Джона, повалил его на землю и начал молотить, приговаривая: – Это тебе за вчерашнюю пощечину, вор!
– На помощь! – закричал мистер Уоттер в ухо полицейскому, который спокойно наблюдал за этой сценой. – Вмешайтесь, пожалуйста…
– Это же разрешенная рекламная сцена, – возразил полицейский с улыбкой. – Господа играют необыкновенно естественно.
На следующий день в газетах появилось следующее сообщение:
«Нижеподписавшийся начальник полиции запрещает проведение рекламных сцен, поскольку на днях при подобной рекламной сцене мистер Джон, служащий фирмы «Мартенс и К°», получил, согласно медицинскому заключению, серьезные увечья от мистера Вильяма, служащего той же фирмы, причем у мистера Джона была полностью разбита его искусственная челюсть».