Строить стал я на песке — Развалилось.
Строить стал я на скале — Развалилось.
А теперь я стану строить С дыма над трубой.
Леопольд Стафф

 

Пан Геринк, инженер из города Светла над Сазавой, составил проект перепланировки и ремонта дома № 185 и смету расходов, необходимых для проведения работ. По совету инженера Гашек нанял трех каменщиков и плотника. Рабочие разберут крышу, укрепят кладку обветшалой задней стены мощным каменным столбом, поставят новые балки, стропила, сколотят из досок крышу и уложат на ней черепицу, пристроят веранду на бутовом фундаменте и пробьют семь дверных проемов. Хозяин домика на семи ветрах хотел, чтобы к нему со всех сторон приходили гости. Места хватит для всех. В домике шесть помещений: два — с фасада, три — в нижнем крыле, одно — возле подвала. Из окон домика открывается прекрасный вид в любую сторону. Гость увидит из домика замок и дорогу, ведущую к нему, долину с рощей и лугами, городок, его небольшие домики под красной черепицей и сады. Кто пожелает, может отдохнуть в треугольном садике под тенью фруктовых деревьев.
Строительные работы шли медленно — это беспокоило Гашека. Он старался ускорить их, нанял еще двух рабочих и помощника, бывшего солдата Карела Рериха. Дело пошло быстрее, но конца не было видно. Гашек засучил рукава и стал работать сам.
Зденек Кудей застал Гашека возле корыта, в котором гасили известь — он сыпал в него песок, лил воду, размешивал. Писатель выпрямился, обрадовался гостю, приветственно махнул рукой и, подозвав к себе Рериха, сказал:
— Продолжай. Помешай еще немного и подай раствор на веранду.
— Есть! — козырнул тот по-военному.
Гашек снял с себя женский фартук, вымыл руки и обнял Кудея:
— Идем к Инвальду. У себя дома я буду принимать гостей только поздней осенью.
— Чего ты только не делаешь! А теперь еще и строитель! Не помешает ли тебе эта профессия работать над «Швейком»? — не то шутливо, не то озабоченно спросил Кудей.
— Уже мешает, — признался Гашек. — У меня все получается по французской поговорке — «двенадцать профессий, тринадцатая — нужда».
— Кстати, я привез тебе долг.
— Спасибо, деньги мне сейчас очень нужны. За последнее время я сам задолжал Панушке, этот ремонт доконает меня. А как насчет австрийских календарей?
— Пришлось полазать по чердакам. Ты найдешь в них немало интересного.
— Нет ли там истории о безногом и безголовом солдате, который славит государя императора и полон решимости драться за него, пока, согласно присяге, не будет разорван на куски? Я читал об этом в Чешских Будейовицах перед отправкой на фронт.
— Наверное, есть. Я привез тебе целую пачку календарей, открыток и книг. Там ты найдешь рассказ о восьмидесятилетием монархе, который в полном одиночестве охотился в Альпах и спас мальчика, вытащив его из пропасти...
— Отлично. Сегодня вечером посмеюсь вволю. В этих календарях целые россыпи острот, проделок, невероятных историй. Можно лопнуть от смеха, читая всю эту чушь. Издатель сердится, что, мол, в «Швейке» мало шуток. Вот я и ищу их везде, где только могу. Если твои календари подойдут, то обязательно вставлю кое-что из них в «Швейка».
В трактире было немного посетителей. Все они весело приветствовали Гашека. Неподалеку от стойки сидел Штепанек и ждал своего хозяина. Внимание Кудея привлек большой рекламный плакат, висевший на стене. Он был написан самим Гашеком по просьбе постановщиков «Швейка» в Немецком Броде.
«Бравый солдат Швейк в Немецком Броде 1, 2, 3 августа.
Превосходная сатира на австрийский милитаризм. Спектакль по книге «Бравый солдат Швейк» представляет собой новую эпоху в театральном искусстве. Швейк — философ. Карел Нолл, уроженец Немецкого Брода, — лучший комик в мире.
Коллектив театра «Адрия» осуществляет шестьсот девяностую постановку «Бравого солдата Швейка». Пьеса переведена на все мировые языки. Она исполнялась в Париже под протекцией президента Французской республики, в Англии — под протекцией короля. Президент Соединенных Штатов Америки в беседе с австрийскими журналистами заявил: «Посещая Европу, не забудьте, господа, побывать 1, 2, 3 августа в Немецком Броде и купить билеты на спектакль «Бравый солдат Швейк». Феноменальная постановка театра «Ад- рия», в которой уроженец Немецкого Брода Карел Нолл выступит в роли бравого солдата Швейка».
— Напоминает рекламу «партии отборнейших помидоров»! — пошутил Кудей.
— Ты угадал. Я старался писать как раз в этом стиле. Успех спектакля колоссальный. Я не был на премьере «Швейка» в Праге, но от Зауэра слышал, что пражане хорошо приняли спектакль. Правда, там не обошлось без курьеза: Лонген долго не мог найти актера на роль фельдкурата Каца, хотя именно в Праге есть такой актер — Ференц Футуриста. Он — самый лучший комедийный актер нашего времени, его стихия — народный театр. Спектакль в Немецком Броде я смотрел с Шурой. Мы сидели в ложе, и я следил за сценой и зрительным залом. Публика все время хохотала. В начале второго антракта меня потребовали на сцену. Мне было неловко выходить, я был слишком скромно оде г. Но Зденек Дворжак, организатор спектакля, шепнул мне, чтобы я шел, а то, мол, публика обидится. Пришлось выйти. Хлопали мне, словно какой-нибудь примадонне, благодарили за веселую пьесу. А я разволновался и не мог произнести ни слова, только молчал и кланялся.
На столе появилось пиво. Улыбающийся Инвальд поставил перед друзьями сосиски с капустой и горчицей. Гашек замолчал, словно волнение того театрального вечера опять овладело им. Потом, встретив взгляд Кудея, с нетерпением ожидавшего продолжения, он сказал:
— Публика вознаградила меня за все пражские огорчения. Я рад, что простой народ отлично понял и хорошо принял моего «Швейка». У меня появились новые планы — издать «Швейка» за границей, предложить его для кинематографа и поставить в трактире Инвалида. Пока у труппы «Адрии» есть договор на двадцать пять представлений. Узнай, нельзя ли пригласить ее в Табор.
— Я попробую предложить «Швейка» Таборскому театру. Скажи, это правда, что Нолл хочет ехать со «Швейком» за границу?
— Правда. Только неизвестно, как примут «Швейка» зарубежные зрители.
Гашек и Кудей умолкли и занялись едой. Потом Ку* дей спросил:
— Успеет ли просохнуть дом?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Не терпится побывать у тебя на новоселье. Ты говорил, что будешь справлять его поздней осенью.
— Надеюсь, что просохнет. Мне хочется поскорее поселиться там. Работа идет страшно медленно.
— Хозяин сам виноват, — вмешался в разговор Штепанек. — Он постоянно угощает каменщиков, поит их пивом каждый день, а по субботам — даже вином. Им очень понравился добрый заказчик. Они рады пить на дармовщину, вот и тянут ремонт. Дело дошло до того, что пан Гашек-стал сам подносить кирпичи, разливать раствор, гасить известь...
— Я видел его за работой, — подтвердил Кудей. — Слушай, Ярда, Штепанек прав. Тебе надо писать «Швейка», а не кирпичи подносить. Мебель заказана?
— Заказана. Думаю, что будет готова раньше, чем дом. Спальня из лиственницы, рабочий кабинет в стиле мазхауза липницкого замка — большой стол, восемь стульев с резными подлокотниками, точь-в-точь, как в замке, шкаф. Столяр — хороший мастер, я за него спокоен.
— Пан Гашек и столяра угощает, — проболтался Штепанек.
Гашек махнул рукой:
— Долго ты будешь сплетничать обо мне? Больше не хочу говорить о делах, надоело. До сих пор не могу свыкнуться с новой ролью домовладельца, в душе я — бродяга. Помнишь, — обратился он к Кудею, — как мы путешествовали в молодости?
Гашек и Кудей ударились в воспоминания. Штепанек внимательно слушал пеструю, сбивчивую повесть об этих путешествиях и порой завистливо вздыхал.