Активная, свободолюбивая натура Ярослава Гашека не позволяла ему оставаться в стороне от острой политической борьбы, которая происходила в стране.

В начале XX века, в связи с ухудшением жизни трудящихся и усилением национального гнета в Чехии обострилась классовая и национальная борьба. Огромное влияние на Австро-Венгрию оказала революция 1905 — 1907 годов в России. На улицах Праги происходили массовые демонстрации под лозунгом: «То, что произошло в России, должно произойти и у нас!» В ноябре 1905 года вспыхнули кровопролитные схватки пражских рабочих с войсками и полицией. Многие районы Праги покрылись баррикадами, над которыми развевались красные флаги и призывы к революции.
Однако у чехословацкого пролетариата не было в то время революционной марксистской партии, способной повести его к победе революции. Чешская социал-демократическая партия была заражена язвой оппортунизма.
Ярослава Гашека отталкивал оппортунизм чешской социал-демократической партии, ее соглашательство с буржуазией и австрийским правительством.
Не могли удовлетворить писателя и призывы чешских буржуазных партий: «младочехов», «народной» партии Масарика и других. Эти партии проповедовали теории «классового мира», соглашения чешских трудящихся со своей буржуазией.
В этой обстановке Ярослава Гашека привлекла на время мнимореволюционная программа партии чешских «анархо-коммунистов». В начале XX века в Чехии получил значительное распространение анархизм, как своеобразная реакция на оппортунистическую политику чешской социал-демократической партии. На словах анархисты выступали непримиримо по отношению к австрийской монархии и буржуазному строю. Именно это и привлекло Гашека в программе анархистов.
Ярослав Гашек в течение некоторого времени активно участвовал в анархистском движении, работал в редакции журнала анархистов «Нова Омладина», являлся одним из редакторов газеты «Коммуна». Он вел политическую агитацию среди шахтеров в Рудогорье и Подкрконошье, текстильщиков — на Чешско-Моравской возвышенности. Гашек несколько раз подвергался аресту и непродолжительному тюремному заключению.
Однако вскоре писатель разочаровался в анархизме. Он понял, что за трескучими фразами анархистов о революции скрывается то же политическое бессилие и примирение с существующим строем, что и у социал-оппортунистов. Ярослав Гашек увидел, что и анархисты не знают действительных путей освобождения трудящихся Чехии от социального и национального гнета.
Гашек мучительно искал партию, которая могла бы дать ему ясный ответ на все волновавшие его вопросы. Но такой партии в Чехии в то время не было.
Разрыв Гашека с анархистами был ускорен еще и другим обстоятельством. Он познакомился с Ярмилой Майеровой, которую полюбил первой и, наверное, самой сильной любовью. Отец Ярмилы, пражский скульптор, был против ее брака с необеспеченным журналистом, к тому же членом партии анархистов, прослывшей врагом общественного порядка, государства и церкви.
В 1910 году родители Ярмилы наконец дали свое согласие на брак, и она стала женой Гашека. Но семейная жизнь не принесла Ярославу счастья. Вскоре после рождения сына Рихарда жена ушла от писателя. Гашек очень сильно переживал этот разрыв.
Он к тому времени стал популярен. Прага зачитывалась его искрившимися всеми цветами радуги юмора рассказами и фельетонами.
Некоторое время Ярослав работал в «Чешское слово» — газете чешской буржуазной партии «национальных социалистов». Но вскоре писатель понял антиреволюционную, трусливую сущность этой партии, на словах выступавшей за национальное освобождение Чехии, а на деле шедшей на компромисс с австрийской монархией.
Гашек порвал с газетой и опубликовал открытое письмо, в котором откровенно издевался над программой «национальных социалистов».
«Слухи, будто я изменил свои политические убеждения, в связи с моим вступлением в «Чешское слово», не соответствуют действительности, — писал он, — только невежды не знают, что у «Чешского слова» и «Мира животных» политическая линия одна и та же».