30 мая 1918 года к подъезду гостиницы «Сан-Ремо» подскакал на взмыленной лошади запыхавшийся посыльный. Привязав коня, он быстро поднялся на второй этаж и, найдя комнату № 32, в которой помещался «Чешский военный отдел для формирования чешско-словацких отрядов при Красной Армии», вручил Ярославу Гашеку срочный секретный пакет ревкома.

В пакете содержалась бумага, в которой говорилось, что руководители «Чешского военного отдела» должны срочно явиться в ревком к товарищу В. В. Куйбышеву на экстренное совещание.
Когда Гашек вошел в большой кабинет председателя ревкома, там уже было много людей. Кроме членов ревкома здесь находились вновь назначенный комендант города М. С. Кадомцев, один из руководителей губернской коллегии по формированию Красной Армии — Ф. В. Паршин, командиры всех самарских красноармейских отрядов, видные самарские большевики.
— Товарищи! — взволнованно начал свое выступление Валериан Владимирович. — Только что получено тревожное сообщение. В Пензе выступили против Советской власти чехословаки. Они разрушают советские учреждения, расстреливают советских и партийных работников... Мы должны принять самые решительные меры для защиты Советской власти от контрреволюционного восстания чехословацкого корпуса как отряда международной реакционной буржуазии.
Предлагаю объявить Самару и Самарскую губернию на осадном положении. Нужно мобилизовать все наши силы для отпора белочехам...
Выступление В. В. Куйбышева потрясло Гашека. Вот оно, началось! Все-таки контрреволюционному офицерству удалось обмануть солдат и толкнуть их на вооруженную борьбу против Советской власти! И теперь чешские и словацкие рабочие, одетые в форму легионеров, слепо выполняя чуждую волю организаторов мятежа — империалистов Антанты, будут сражаться против своих братьев — русских рабочих и крестьян... Что же делать им, чехословацким коммунистам? Как прекратить эту братоубийственную борьбу? Как объяснить чешским и словацким трудящимся, что они жестоко обмануты?!
Совещание кончилось, но его участники долго не расходились. Ярослав зашел в комнату, где помещалась секция югославянских коммунистов в Самаре. Здесь он застал Эмилия Чоппа. Как и Гашек, он попал в Россию в годы первой мировой войны, служил в 1-й сербской дивизии, организованной из сербов, хорватов и словенцев — бывших солдат австро-венгерской армии, добровольно сдавшихся в плен русским войскам. За революционную пропаганду среди солдат дивизии был арестован, но бежал. В феврале 1918 года с отрядом югославянских красногвардейцев Чопп принимал участие в борьбе за установление Советской власти в Киеве. Затем сражался против гайдамаков на Украине. После оккупации немцами Украины вместе с отрядом приехал в Самару.
Друзья обсудили создавшееся положение и решили обратиться прямо к рядовым солдатам корпуса, объяснить им, в какую контрреволюционную авантюру они вовлечены...
— Да, нужно выпустить обращение к солдатам корпуса и широко распространить его среди легионеров, — сказал Ярослав другу и крепко пожал ему на прощание руку.
1 июня 1918 года на улицах Самары появилось воззвание, отпечатанное на серой оберточной бумаге на русском и чешском языках.
«Мы... заявляем, — говорилось в обращении, — что все чехословаки, которые участвуют в авантюре Чехословацкой национальной рады, являются предателями всемирной революции и что им никогда чешский народ на родине не позволит вернуться домой, в свободную Чехию.
Мы, чехословаки-коммунисты, призываем всех истинных чешско-словацких революционеров на защиту интересов Российской Советской Федеративной Республики до полной победы над всеми предателями всемирной революции.
Все чехословацкие революционеры — в чешско-словацкие отряды Красной Армии!
За исполнительный комитет Чешскословацкой секции Российской Коммунистической партии
Ярослав Гашек.
За чешскословацкую организацию коммунистов в Самаре Франц Шебеста.
За чешский военный отдел для формирования чешскословацких отрядов Красной Армии в Самаре Иосиф Поспишил»1.
Ярослав Гашек в это тревожное время почти не спал.
В первую же ночь после получения известий о мятеже чехословацкого корпуса он провел совещание с ведущими работниками чешского военного отдела и чехословацкой секции РКП(б). На нем было принято решение отдать все силы защите Самары от белочехов. Отряд привели в боевую готовность.
Днем и ночью Гашек находился в казармах чехословацкого отряда, заботился о вооружении, боевом снаряжении, военной выучке чехословацких красноармейцев, вел среди них большую политическую работу. На митингах и собраниях чехословацкого отряда звучали пламенные речи Гашека, в которых он разъяснял, что мятеж чехословацкого корпуса организован по заданию империалистов Антанты, стремящихся задушить Советскую республику.
В эти дни Ярославу Гашеку часто приходилось встречаться с В. В. Куйбышевым. На совещаниях, которые он проводил, Валериан Владимирович обычно задавал Гашеку много вопросов. В. В. Куйбышев интересовался причинами чехословацкого мятежа, настроением простых легионеров, спрашивал о состоянии чехословацкого отряда Красной Армии в Самаре, о политической подготовке его бойцов.
Ярослав Гашек активно участвовал в работе революционного штаба обороны города, представляя в нем чехословацкий отряд.
Между тем враг приближался к Самаре. Первые стычки самарских советских отрядов с белочехами произошли у Сызранского моста и под Безенчуком. В них принимал участие взвод чехословацких красноармейцев из отряда, созданного под руководством Гашека. 1 июня 1918 года взвод сражался с легионерами у деревни Михайловская. Первая атака мятежников была отбита, но затем, под ударами более многочисленных белочешских частей, советские войска отступили.
Решающее сражение за Самару произошло 4 июня 1918 года под Липягами. Вместе с другими советскими частями в нем участвовало подразделение чехословацких красноармейцев. Не одна атака белочехов разбилась о стойкость бойцов-интернационалистов. Врагам удалось обойти расположение советских частей с фланга и окружить их. Центр обороны, где плечом к плечу с русскими моряками сражались чехословацкие красноармейцы, мужественно выдерживал натиск мятежников. Особый героизм проявил в бою пулеметный расчет из чехословацких коммунистов. Только когда большинство защитников было убито, врагу удалось захватить центр боевой позиции советских частей. Немногих из оставшихся в живых героев белочехи расстреляли. «Из моряков и интернационалистов не был пощажен никто»,2 — писал в своих воспоминаниях один из легионеров.
Враги подошли к городу вплотную.
Самарские коммунисты решили обороняться до последней капли крови. Советское командование дало чехословацкому отряду Гашека ответственное поручение — охранять железнодорожный вокзал.
Ночь на 8 июня выдалась темная, беззвездная. Стояла предательская тишина. Стихла перестрелка, замолкли паровозные и пароходные гудки. Наряды чехословацких красноармейцев всю ночь патрулировали вокруг железнодорожного вокзала, зорко всматриваясь в темноту. Ярослав Гашек с Иосифом Поспишилом руководили патрулированием.
Забрезжил рассвет... И вдруг тишину разорвали беспорядочные винтовочные выстрелы, тревожная дробь пулеметов. Они доносились с улиц, прилегавших к реке.
Внезапно чехословацкие красноармейцы заметили фигуру бежавшего человека.
— Стой, кто идет?
— Свои, свои! — Человек тяжело дышал. Это был какой-то красноармеец. С трудом переводя дыхание, он выпалил:
— Чехи в городе! Перебрались через Самару... Наш отряд стоял у железнодорожного моста, и вдруг мы видим, что чехи сзади нас!..
Тотчас по тревоге чехословацкие красноармейцы рассыпались по полотну, готовясь встретить врага.
— Иосиф! — обратился Гашек к Поспишилу, — в «Сан-Ремо» остались все документы нашей партийной организации и отряда. Они не должны попасть в руки к «братьям». За это многие из нас могут поплатиться жизнью...
Решили, что Гашек отправится в гостиницу, уничтожит документы и возвратится к отряду.
Гашек побежал по обезлюдевшим улицам. Перестрелка все усиливалась. Вот наконец и «Сан-Ремо». Гашек вбежал в номер, бросился к письменному столу и шкафу. Схватил бумаги, вывалил на стол... Чиркнул спичкой, пламя охватило груду документов...
Выстрелы раздавались все ближе... В глубине улицы, в лучах утреннего солнца можно было явственно рассмотреть цепи легионеров.
Гашек бросился к шкафу. Здесь у него был штатский костюм. Как можно скорее переодеться и уйти из «Сан-Ремо»!
По Дворянской улице уже двигались колонны белочехов. Выползшие из всех щелей бывшие царские офицеры в эполетах и с орденами на груди, расфранченные дамы и господа с букетами цветов и криками «ура» встречали «своих освободителей от власти большевиков».
Началась расправа над большевиками. Стоило кому-нибудь указать пальцем на прохожего и произнести слово «комиссар», как участь того была решена. Озверевшая толпа лавочников и обывателей с диким ревом набрасывалась на арестованного.
Писателю на каждом шагу грозила смертельная опасность. Он постарался смешаться с толпой. В черном парадном костюме его могли принять за чиновника, вышедшего встречать белочехов. Но долго это продолжаться не могло. Гашек решил уйти из города на северо-восток, в село Большая Каменка, где жила семья его знакомого — бывшего председателя Самарского губисполкома Алексея Дорогойченко3.
Осторожно пробравшись маленькими безлюдными улочками к окраине, писатель вышел на Семейкинское шоссе.
Он уже отошел от города на значительное расстояние, когда сзади услышал скрип колес. Оглянулся: его догонял мордовский крестьянин на телеге.
— Куда идешь, душа любезный? — окликнул тот, остановив подводу, на которой была гора зеленых кочанов.
— Так себе, прогуливаюсь.
— Хорошо. Прогуливайся, голубок... В Самаре казаки рубят народ. Садись на воз и едем дальше. Все бегут...
Мордвин пристально посмотрел на Гашека и, понизив голос, сказал:
— Спрячешься, пока все это пройдет.
Гашек сел на телегу, и они поехали.
Крестьянин достал холщовый кисет с махоркой. Скрутили цигарки, закурили.
— Сам-то чей? — спросил мордвин. — Издалека?
— Издалека.
— А у вас бои идут?
— У нас все в порядке, спокойно...
— Да-а-а... — протянул возница. — За Волгу бы тебе надо. Там без генералов, помещиков и купцов. Собирается там большая сила. Ты, голубок, не бойся, к вечеру приедем к нам, я тебя переодену по-мордовски, дам лапти. А утром отправишься в Большую Каменку. Гляди веселей!
На следующее утро никто бы не узнал Ярослава Гашека. В крестьянской одежде, в лаптях, он шагал по дороге.
К вечеру добрался до Большой Каменки. Некоторое время он скрывался здесь.

Белочешское командование усиленно искало Ярослава Гашека. 25 июня 1918 года в Омске появился приказ: «Полевой суд чехословацкого войска издал на основании предложения общественного обвинителя приказ об аресте Ярослава Гашека, бывшего члена редакции «Юмористической газеты» в Праге, бывшего добровольца 1-го чехословацкого полка Яна Гуса, редактора «Чехослована» в Киеве, члена редакции газеты социал-демократов коммунистов «Походень» в Москве, организатора чехословацкого красного войска в Самаре, обвиненного в многократной государственной измене чехословацкому народу... Строго поручается, где бы то ни было и кто бы то ни был, его арестовать и отправить под сильной охраной в полевой суд чехословацкого войска»4.
Однако арестовать Гашека не удалось. Писатель скрывался в мордовских селах Самарской губернии. В письме своему другу Салату-Петрлику 17 сентября 1920 года он писал: «...Когда «братья» (белочехи. — Ю. Щ.) наступали на Самару в 18 году, мне пришлось играть два месяца в Самарской губ(ернии), прежде чем я пробрался в Симбирск, печальную роль идиота от рождения, сына немецкого колониста из Туркестана, который в молодости ушел из дома и блуждает по свету, чему верили и сообразительные патрули чешских войск, проходившие в окрестностях...»5
Многое передумал Гашек во время своих вынужденных скитаний. Из разговоров с крестьянами он узнавал о положении на фронте. Вести эти вначале были неутешительны. Под натиском белочехов и белогвардейцев советские части отступали. 22 июля врагу удалось захватить Симбирск, 6 августа — Казань. Однако даже в самые трудные минуты чешского коммуниста не покидала непоколебимая вера в грядущее торжество революции, убежденность в правильности политики Коммунистической партии, ее великого вождя В. И. Ленина.
«Когда мне бывало тяжело, — рассказывал Гашек впоследствии об этих днях С. М. Бирюкову, — я думал о родине, о том, какая судьба ждет русскую революцию, с жадностью ловил каждую весточку о Москве, о Ленине, и только вера в победу придавала мне силы»6.

 

 

Примечания

1. «Солдат, рабочий и крестьянин» № 318, 1 июня 1918 г.
2. I. Krizek. Jaroslav Hašek v revolucnim Rusku, str. 220.
3. См. А. Дунаевский. Иду за Гашеком. М., 1963, стр. 33—35.
4. «Jaroslav Hašek ve fotografii». Praha, 1959, str. 95.
5. Zd. Ancik. О zivoté Jaroslava Haška. Praha, 1953, str. 83.
6. «Příspěvky k dějinám KSČ», 1962, С. 1, str. 96. Все воспоминания С. M. Бирюкова цитируются по этому изданию, — Авт.