Когда мне представилась возможность съездить в Чехословакию, я решил: «Обязательно повидаю Иосифа Поспишила!»
Хотелось передать ему материалы о Ярославе Гашеке, собранные за последние годы нашими историками: воззвания к чехословацким легионерам, газетные фельетоны писателя, фотоснимок, запечатлевший Гашека в кругу работников политотдела Пятой Красной Армии. Я уже заранее предчувствовал, как старый чешский коммунист, друг Гашека, обрадуется документам. Ведь он так искал их!
Желая найти адрес Иосифа Поспишила, я перелистал свои старые записные книжки, но адреса в них не оказалось. И только тут вспомнил, что тогда, при нашем первом знакомстве, он не оставил его по одной простой причине: сам обещал прислать мне из Чехословакии свои воспоминания о жизни Гашека в Самаре. Но письма я так и не получил. Я не знал даже, в каком городе он живет.
Ступив на землю Ярослава Гашека, на землю наших больших друзей, я не переставал искать встречи с Иосифом Поспишилом, расспрашивал всех, с кем сводила меня дорога путешествий, о создателе «Похождений бравого солдата Швейка», о друзьях и сподвижниках писателя.
В каком бы городе ни останавливалась наша делегация (а мы пересекли почти всю Чехословакию), с кем бы из жителей мы ни заговаривали о Гашеке, повсюду ощущали сердечную любовь к родному писателю. В Праге всех нас удивил молодой чех в студенческой куртке. Стоя в трамвае, он запоем читал новенькую, видимо, только что купленную книгу о Швейке. Трамвай был переполнен. Студента со всех сторон толкали. А он, не замечая этих неудобств, всю дорогу смеялся — такая книга хоть кого развеселит!
Ничуть не меньше, чем чешский студент, смеялись и мы, советские туристы, присутствуя несколько дней спустя на просмотре кинофильма о похождениях неутомимого Швейка. Сидевший в зале по соседству с нами пожилой чех сообщил, что местная киностудия выпустила недавно еще один фильм о Швейке, в котором все роли играют... куклы.
— О! Это очень забавно, — добавил он.— Оба фильма соперничают в остроумии. Трудно отдать предпочтение какому-либо одному из них...
Под впечатлением картины захотелось купить чешское издание романа Гашека. Зашел в книжный киоск. Продавец посмотрел на меня сочувственно:
— Что вы, молодой человек! Гашек у нас — нарасхват. Издают его книг много, а спрос на них еще больше!
Запомнились слова Ярослава Кутгейля, молодого рабочего пражского завода «Татра», на котором побывала наша делегация. Узнав от советских туристов, что Ярослав Гашек во время гражданской войну в Самаре формировал чешский отряд Красной Армии, Ярослав Кутгейль под одобрение своих товарищей, присутствовавших на встрече, заметил:
— Гашек воевал вот за такую жизнь, какая сейчас у нас. Будь он жив — вместе с нами бы порадовался...
Земля Ярослава Гашека обрела прочное счастье. Она крепнет, хорошеет с каждым годом. Чехи свято чтут память тех, кто храбро боролся за свободу своей страны. Имя Ярослава Гашека стоит в ряду имен самых прославленных людей Республики.
В Карловых Варах нам посчастливилось побывать на выставке «Борющееся искусство». Рядом с романом Ярослава Гашека и очерками Юлиуса Фучика мы увидели на столе под стеклом пожелтевшие от времени книги Владимира Маяковского — «150 000 000» и Александра Неверова — «Ташкент город хлебный», изданные в Праге в 1925 году. На огромных выставочных стендах мы с волнением рассматривали фотографии разных лет и видели, как наша советская новь озаряла жизнь чешского народа светом надежды, побуждая их к действию, к борьбе за свое освобождение. Вот выцветшие снимки Октябрьских боев в России, а рядом — лица бастующих рабочих Чехословакии, которые в ноябре — декабре 1917 года по примеру русского пролетариата выходили на улицы с красными знаменами и лозунгами «Долой войну! Мы за независимое социалистическое государство!» На следующем стенде — вырезки из прогрессивных чехословацких газет, приветствующих первый пятилетний план СССР. И тут же — портрет Юлиуса Фучика, посетившего в то время родину социализма, восторженно воспевшего ее в сборнике очерков с выразительным названием «В стране, где наше завтра стало вчерашним днем». А вот документы и картины военных лет: чешские солдаты идут в бой в одном строю с бойцами Советской Армии.
Со стены смотрят лукавые, умные глаза человека в красноармейской форме. Под портретом написано: «Ярослав Гашек, военный комиссар в г. Москве». Рядом с фотоснимком вырезка из киевской газеты «Революция» с воззванием, написанным Гашеком, «Воинам — революционерам». На бланке со штампом политотдела Российского Революционного Военного Совета по-русски значится:
«Удостоверение. Дано сие тов. Гашеку Ярославу в том, что он политотделом 5 назначается помощником коменданта города Бугульмы, что подписью и приложением печати удостоверяется».
Ниже стоит дата: «Декабрь 25 дня 1918 г.»
Читаем еще один документ, выставленный для обозрения:
«17 октября 1919 г. Город Уфа.
Удостоверение.
Дано сие в том, что тов. Гашек есть действительно секретарь Иностранной Коммунистической партии (большевиков), что подписью и приложением печати удостоверяется».
Под удостоверением на стенде помещено воззвание к чехословацким солдатам, подписанное комиссаром Малиной и секретарем Чехословацкой секции большевиков Ярославом Гашеком. Сообщается адрес дома, где находился отряд чехословацких красноармейцев, политкомиссаром которого был Гашек': «Самара, Кирилов дом, угол Воскресенской и Соборной улиц».
Рассматривая старые снимки, читая листовки, которые распространялись Гашеком на улицах российских городов, охваченных пламенем гражданской войны, мы, куйбышевские туристы, еще и еще раз убеждались в том, как далеко уходят истоки наших интернациональных связей с чешскими тружениками, как заботливо и любовно хранят чехи бесценные документы великой, крепнущей год от года дружбы с советским народом.
Никто из нас, советских людей, не чувствовал себя здесь, в далеком зарубежном курортном городе, чужим. Нас окружали люди чуткие и отзывчивые.
— Смотрите, дом называется «Волга»! — радостно воскликнул один из наших туристов, когда мы шагали по центральной улице Карловых Вар.
— На ту сторону взгляните! Видите высокий дом. Над входом написано — «Бузулук». В честь нашего Бузулука!
—А вот «Москва». Какое красивое здание!
Откуда появились эти названия? Что они означают? Может быть, здесь живут русские? А не знают ли они, случаем, Иосифа Поспишила?
Вечером, выкроив свободную минутку, я заглянул в подъезд высокого каменного дома, под крышей которого четкими крупными буквами выведено по-чешски — «Волга».
В дверях столкнулся с тучным веселым мужчиной. Признав во мне советского туриста, он протянул руку:
— Будем друзьями, Милослав Зденек. Проходите ко мне, в швейцарскую.
Он приветливо предложил мне стул посреди комнаты.
— Тут жена моя служит. В магазин ушла. Меня за швейцара оставила. Сам-то я на заводе кондитерских изделий работаю... Откуда знаю русский язык? А кто у нас его не знает? Каждый чех изучает язык друзей. Я еще в войну его усвоил. В Германию меня гитлеровцы угнали. Там с пленными русскими встретился. Славные ребята! Полюбил их, как братьев. Все поровну делили. Вместе и из плена убежали. За два месяца до окончания войны это было. Адресами с ними обменялся. Переписываемся. Счастливо живут. Ну и мы теперь на жизнь не жалуемся.
В маленьком окошечке швейцарской показались лица. Милослав, извинившись, встал со стула, суетливо снял со стенки связки ключей и протянул их в окошечко.
— Наши жильцы с процедуры идут, — пояснил он мне, кивнув в сторону посетителей.— У минерального источника лечатся... Вы спрашиваете, кто здесь живет? Вот они и живут — рабочие, крестьяне, служащие. С разных концов страны к нам приезжают. Отдыхают, лечатся. Только что вы видели двоих из них — инженера Иосифа Шишку и Юзефа Мазанца, рабочего стекольной фабрики. Они будут жить целый месяц. Путевку, проездной билет, лечение, питание — все это за счет государства. Никогда раньше такой заботы о простом человеке не было. Вот что значит — народная власть!
Милослав познакомил меня с одним из жильцов дома «Волга» седовласым строгим учителем Францем Вагнером. Он из Праги, где вот уже шестнадцать лет преподает в школе иностранный язык. За долгую и безупречную работу три года назад получил почетное звание народного учителя Праги.
— Зденек Милослав прав, — говорит он.— Наше правительство большой почет оказывает всем, кто честно трудится. Прежде, при гитлеровском рабстве, труд учителя всячески унижали. Теперь — иное дело...
— Скажите, — поинтересовался я, — а вы не знаете, случаем, почему вот этот дом назвали «Волгой»? Кто его так назвал?
— Народ назвал. Когда освобождали от фашистов Карловы Вары, вместе с советскими воинами в город первыми ворвались и наши чешские солдаты. Чехословацкие подразделения были сформированы еще в начале войны у вас, на Волге. С марта 1943 года они принимали участие в боях с гитлеровцами. Вместе с русскими освобождали Киев, Ровно, Черновицы и наши чешские города. Кровью скреплена дружба русских и чехов. В знак этой дружбы и был назван этот дом именем великой русской реки. Название «Бузулук» тоже отсюда пошло. В Бузулуке, маленьком русском городке, в годы Великой Отечественной войны располагался штаб чехословацких войск, боровшихся против гитлеровских полчищ. Наша гордость, Ярослав Гашек, тоже развертывал свою боевую революционную деятельность у вас на Волге... Мы, чехи, очень гордимся этим.
— А не слышали вы что-нибудь о соратнике Гашека — Иосифе Поспишиле? Он был у нас в Куйбышеве.
— Знакомая фамилия... Где же я ее встречал?.. Да, вспомнил! В журнале «Свет Совету». Его статья была напечатана. Она, помнится, называлась «За Гашеком до Куйбышева». Любопытная статья.
После этого разговора я перерыл старые комплекты журнала «Свет Совету» (Мир Советов), издаваемый Союзом чехословацко-советской дружбы. В одном из номеров на видном месте редакция поместила несколько фотоснимков города Куйбышева. На этой же странице была напечатана статья Иосифа Поспишила о поездке по Волге. Под фамилией автора стояло название города — Брно. Теперь было ясно, где нужно искать его.
Через несколько дней я садился на поезд, идущий по направлению к Брно.