Человек богат встречами.

Человек богат встречами.

Силу Гашека-писателя составляло как раз то, что очень многим казалось его слабостью. Ключ к разгадке его тайны может дать одно тонкое наблюдение А. Сент-Экзюпери, который сказал о писательском даре: «Нужно уметь не писать, а видеть, писать это уже следствие». Всепоглощающая жажда впечатлений, с юношеских лет захватившая Гашека, владела всем его существом. Он был прямо-таки одержим страстью познавать мир и людей. Эта страсть уводила его от домашнего очага к людям, бросала в рискованный предприятия, питала интерес ко всему необычному, пробуждала инстинкт «перелетных птиц» и звала в дальние страны.

Творчество Гашека вырастало из поразительного обилия жизненных впечатлений. В чешской литературе нет другого писателя, который так много общался бы с людьми. Немного найдется таких писателей и в других литературах. Всю свою жизнь он провел на людях.

Началось это еще в детские годы, когда мальчик из малообеспеченной семьи, во многом предоставленный самому себе, имел богатую возможность познакомиться с жизнью улицы и городских дворов, вдоволь насладиться атмосферой мальчишеских проказ. Он родился 30 апреля 1883 года в Праге, в семье учителя. Отец его не имел специального образования и получал пониженное жалованье. Позднее он вообще служил мелким чиновником в банке. Семья жила в стесненных условиях, ютилась в полутемных наемных квартирах. Одно время Гашек подрабатывал в костеле, прислуживая во время богослужения министрантом (в католических храмах часто привлекают для этой цели детей). Но этим смиренным занятиям пришел конец, когда однажды на Пасху, оставленный вместе с одним из своих сверстников в пустом храме стоять на коленях у плащаницы, он затеял на полу игру «в пуговицы», за которой их и застал прелат. В тринадцать лет будущий писатель лишился отца, а два года спустя вынужден был покинуть гимназию. Мать устроила его мальчиком в лавку москательных и аптекарских товаров. Служба эта состояла в непрерывном общении с людьми. Впоследствии в одной из своих повестей он живо описал ее.

Прага в конце XIX - первые годы XX века жила тревожной жизнью. То и дело вспыхивали волнения, ширились выступления против австрийских властей, происходили столкновения с полицией, — особенно после того, как в 1897 году было отменено равноправие чешского языка с немецким, добытое чехами в тяжелой борьбе. Возможно и одной из причин, заставивших Гашека оставить гимназию, было его участие в уличных беспорядках. Рассказывали, что вместе с другими подростками он срывал со стен приказы о введении в городе военного положения и сжигал их на костре. За этим занятием их едва не захватили жандармы.

В дальнейшем ему все же удалось получить образование. В 1902 году он окончил коммерческое училище, от которого у него осталось, в частности, прекрасное знание нескольких иностранных языков - русского, немецкого, французского, венгерского, и каллиграфический почерк (коммерческие бумаги тогда писали от руки и на выработку почерка обращалось особое внимание). Однако карьера банковского чиновника мало привлекала молодого человека. Поначалу он пытался скрасить службу в банке «Славия» всевозможными веселыми затеями и розыгрышами. Но не прошло и полугода, как его неодолимо потянуло на вольный простор. Одно время он даже собирался отправиться в Африку, чтобы принять участие в войне буров против англичан. Тогда и в России сочувственно распевали песню «Трансвааль, Трансвааль, страна моя, горишь ты вся в огне».

Настроения Гашека тех лет хорошо переданы в воспоминаниях его друга Ладислава Гаека: «Стояла ранняя весна. Был прекрасный лунный вечер. Гашек размечтался, как, наверное, хорошо и красиво сейчас в Словакии. Мы добрались до Староместской площади, по привычке зашли в чайную Короуса и немного с ним поболтали... В довольно веселом настроении мы направились ко мне домой. Но на Тынской улице, где я жил, Гашек неожиданно остановился, посмотрел на небо, на луну и сказал: «А знаешь, я к тебе сегодня не пойду, не хочу, чтобы святой Петр опять грозил нам пальцем (хозяин квартиры, где жил приятель Гашека, занимался росписью церковных витражей, и в окне у него было вставлено стекло с изображением святого Петра. - С. Н). Домой тоже не вернусь. Сегодня я получил за сверхурочные, деньги у меня есть, махну-ка ночью в Словакию»[1]. На следующий день молодого человека не оказалось на службе.

Тяга к странствиям, «дух бродяжий», объяснялись не только юношеской романтикой, но и стремлением по-настоящему узнать жизнь. Начиная с 1901 года в печати стали появляться первые рассказы Гашека. Почти все они написаны под впечатлением от путешествий по Чехии и Словакии.

В юности Гашек странствовал каждый год. В обществе таких же, как он, студентов, случайных попутчиков, сезонных рабочих, нищих, бродяг, порой нанимаясь на поденную работу, нередко ночуя в стогах сена и ометах соломы, а иногда и в местных полицейских участках, Гашек в течение нескольких лет исходил всю Австро-Венгерскую империю, а отчасти и соседние страны. Впоследствии он с юмором вспоминал: «Путешествовали мы тем достойным удивления способом, при котором требуется мало денег, много красноречия и незаурядное хладнокровие»[2]. Случалось, его задерживали за бродяжничество и отправляли домой по этапу.

Он побывал в Словакии, Галиции, южной Польше, на Буковине, в Венгрии, Хорватии, Сербии, посетил Румынию, Болгарию, Словению, северную Италию, Баварию и Швейцарию. Предпринималась даже попытка перейти границу России. В странствиях он был неутомим. Не каждый писатель может написать о себе: «Это было в позапрошлом году, когда я шел пешком через Альпы из Триеста в Прагу...»[3] (напомним, что это несколько сот километров), или: «Пишите мне в спишскую столицу Левочу... куда мы дойдем дней за 14»[4]. У Гашека подобные упоминания в его автобиографических рассказах и в переписке вполне обычная вещь. «Я возвращался тогда пешком из Польши в Прагу через Тешин, Фридек, Моравию» (IX, 143), - роняет он мимоходом. Точно таким же было возвращение через Баварию из Швейцарии (IV, 18, 21) и т. д. Расстояния, исхоженные чешским писателем, пожалуй, уже сопоставимы с дорогами землепроходцев. Из литераторов вспоминается разве Горький, обошедший пешком родную Русь, да неутомимый путешественник Максимилиан Волошин, ходивший с караваном в песках за Каспием, ступавший босыми ногами на кремнистую крымскую почву и на каменистые тропы Пиренеев.

Много впечатлений дало Гашеку знакомство с политической жизнью, с рабочей средой. Начиная с 1904 года в течение нескольких лет он был тесно связан с движением чешских анархистов, распространял листовки и брошюры Кропоткина среди горняков северной Чехии и рабочих текстильных фабрик, выступал с лекциями, редактировал анархистские журналы - «Нова Ом- ладина», «Комуна» (среди них были достаточно лихие - вроде дразнящего публику листка «Худяс» - «Бедняк»). В 1907 году целый месяц он сидел в тюрьме за стычку с полицией во время первомайской демонстрации.

Годами Гашек вел полубездомную, богемную жизнь завсегдатая пражских пивных и трактиров, которая не только давала ему чувство раскованности, но и увлекала атмосферой всевозможных веселых затей, розыгрышей, комических импровизаций. Он досконально познал ночную Прагу, жизнь городского дна. Естественно, ему был знаком мир редакций, газетчиков, журналистов.

Потом пришла война и служба в австрийской армии, где писатель очутился в гуще солдатской массы. Был фронт, участие в боях, несколько попыток сдаться в плен, увенчавшихся, наконец, успехом, пеший переход в колонне пленных от Ровно до Дарницы - через Новоград Волынский, Житомир, Коростышев и Киев[5], лагеря для военнопленных в Дарнице и в Поволжье под Бузулуком, вступление в чехословацкие добровольческие части, сформированные по настоянию чехов в России для борьбы против Австро-Венгерской империи; политическая работа в Красной Армии и боевой поход длительностью в два года и протяженностью в пять тысяч километров - от Волги до Байкала, поход, который уже сам по себе целая эпопея.

И все это в небывало бурное время, в годы общественного брожения начала века, мировой войны, двух революций и гражданской войны в России, когда все было сдвинуто с привычных мест, когда пришли в движение целые страны, народы, когда рекой лилась человеческая кровь. Он видел море людей и событий. Участвовал в этих событиях.

Собственная жизнь Гашека изобиловала драматическими ситуациями. Не раз он оказывался на волосок от гибели. Был случай на фронте, когда он вернулся из ночной разведки с простреленной фуражкой[6]. Он остался невредимым в боях под Сокалем, в которых был убит или ранен каждый второй сослуживец из его воинской части[7] (и это не единственное сражение, в котором ему пришлось участвовать). Во время гражданской войны в России четыре месяца он скрывался в тылу противника, каждый день и каждый час рискуя быть схваченным. Был выдан ордер (а возможно и два) на его арест, что практически означало в то время смертный приговор. В Иркутске ему стреляли в спину, и пуля только коснулась его, оставив отметину на шее. Дважды он перенес тиф.

Жизненного опыта Гашека хватило бы на десяток писателей. Один восточный мудрец говорил, что человек богат встречами. Чешский бездомный сатирик был в этом смысле одним из самых богатых писателей в мировой литературе.

Но не только это. Не только обилие жизненных впечатлений...