Некоторые подробности о следовании Гашека к месту назначения и о его работе в Бугульме содержатся в юморесках «Комендантом города Бугульмы», «Адъютантом коменданта города Бугульмы» и др., написанных в 1921 г. после возвращения в Чехословакию. Конечно, в этих юморесках много шаржированного, иногда просто вымышленного, однако в известной степени они отражают и подлинные факты.

Период пребывания Гашека в Бугульме, сравнительно короткий — два с половиной месяца, имел немаловажное значение в его идейно-политическом развитии. К сожалению, он неполно освещается архивными и другими данными. Упомянутые художественные произведения сатирика, написанные три года спустя, отражают его деятельность в Бугульме.
В юмореске «Комендантом города Бугульмы» Гашек сообщает: «В начале октября 1918 г. Реввоенсовет «Левобережной группы» в Симбирске назначил меня комендантом города Бугульмы». Здесь неправильно лишь наименование должности, действительно Гашек был направлен в распоряжение политического отдела 5-й армии, который назначил его не комендантом, а помощником коменданта Бугульмы.
Довольно точно описан путь из Симбирска в Бугульму: пароходом по Волге и Каме до Чистополя и на лошадях через «Карачалгу, Москове, Глухово, Айбашево, Новую Песчанку». Взглянув на карту, на отрезке между Чистополем и Бугульмой обнаружим населенные пункты, названия которых сохранились в памяти Гашека, хотя и в искаженном виде. Но описаны они в той последовательности, в какой встречались ему на пути. Карачалга — в действительности Карагали, Айбашево — Акташ, Новая Песчанка — Малая Письмянка (о ней точно сказано: «В двадцати верстах от Бугульмы»).
Гашек прибыл в Бугульму в грозное для молодой Советской республики время. Советская Россия, находившаяся в огненном кольце фронтов, была оторвана от основных продовольственных, сырьевых и топливных районов. Формированию Красной Армии препятствовали колоссальные трудности снабжения. Однако, несмотря на это, Красная Армия с каждым днем становилась все сильнее. От обороны она переходила к наступлению.
Восточный фронт, в составе которого находилась организованная в августе 1918 г. 5-я армия, был в то время важнейшим. Контрреволюция сосредоточила здесь крупные военные силы. На Урале и в Сибири интервенты и белогвардейцы при поддержке и участии мятежного чехословацкого корпуса собрали огромную армию под командованием Колчака. По планам Антанты, соединение колчаковцев с южными и северными контрреволюционными силами должно было обеспечить успешное наступление на Петроград и Москву.
Но в ходе военных действий молодая формировавшаяся и крепнувшая Красная Армия нанесла на Волге ряд сокрушительных ударов контрреволюции. 10 сентября наши войска освободили Казань, 12 сентября — Симбирск, 7 октября — Самару, 13 октября у белых была отбита Бугульма.
О характере работы Гашека в качестве помощника коменданта можно получить представление по докладам коменданта Бугульмы Широкова. В одном из них он писал: «Было обращено внимание на работу местных советских учреждений. Для более продуктивной работы в сов. учреждениях мною были откомандированы из моих сотрудников два товарища в местный Ревком. По истечении некоторого времени работа в сов. учреждениях урегулировалась.
Мною обращено внимание на остатки контрреволюционных элементов, находящихся в городе, приняты меры к их арестам. Произведена регистрация всех бывших офицеров, полицейских и попов. Были приняты меры к восстановлению нормальной жизни в городе, открыты торговля, базар. Все неоткрывающиеся лавки взяты на учет народного хозяйства. Прекращены самовольные реквизиции, обыски, обращено строгое внимание на уничтожение крепких напитков и прекращение азартных игр, восстановлен внутренний порядок в городе.
По части военной: произведена регистрация всех военных частей, учреждений и отдельных лиц — красноармейцев. Все дома приняты на учет для нормального расквартирования прибывающих воинских частей. Приняты меры для прекращения дезертирства. Было восстановлено постоянное дежурство повозок для передвижения воинских грузов, продовольствия армии, а также для санитарных целей. Для охраны города брались силы из частей, находящихся в городе. В настоящее время в распоряжении моем находится рота в 200 штыков при двух пулеметах. Рота несет гарнизонную службу и охраняет все советские учреждения, склады с военными припасами, сопровождает военные грузы, конвоирует арестованных лиц и несет патрульную службу внутренней охраны города…. Штат комендатуры состоит из коменданта и трех помощников — тт. Гашека, Шпитульского и Таранова... Занятия производятся круглые сутки при постоянном дежурстве одного помощника коменданта».1
Во всех этих делах принимал участие и Гашек.
В другом докладе рассказывается об энергичных действиях комендатуры в начале ноября 1918 г. в связи с угрожающим положением на фронте. Работники комендатуры, среди которых был и Гашек, проявили в эти критические дни хладнокровие, решительность, распорядительность и настойчивость.

Как упомянуто выше, воспоминания Гашека об этом периоде содержатся в его «бугульминских» юморесках. Есть достоверные сведения, что он собирался даже писать роман «Швейк в Бугульме». Зная о намерениях сатирика в дальнейших частях своего знаменитого, но неоконченного романа провести Швейка через плен в России и службу в Красной Армии, можно заключить, что «Швейк в Бугульме» должен был стать такой последующей частью всей комической эпопеи.2
Эти намерения наглядно свидетельствуют о том, какой глубокий след оставила Бугульма в памяти и сознании писателя.
Отсеивая из указанного источника — «бугульминских» юморесок3 вымысел и преувеличения, можно все же выявить немало сведений о разнообразной деятельности автора в эти два с половиной месяца, когда пережито было больше, чем за несколько лет, но в иных условиях.
Гашек рассказывает, как в первые же дни его работы жители Бугульмы согласно приказу комендатуры сдали 1 тыс. винтовок и несколько пулеметов. С осуществления этой чрезвычайно важной задачи в те времена обычно начиналось обеспечение порядка в только что освобожденных от белых населенных пунктах. Контрреволюционные элементы, на которых, по докладу Широкова, было «обращено внимание», не смирялись, будоражили колеблющуюся городскую мелкую буржуазию и крестьянство. Мятежные выступления в городах и кулацкие восстания в деревнях были нередким явлением.
Гашек принимал активное участие в борьбе с мятежами, о чем свидетельствует приводимая далее его заметка «Жизнь по катехизису».
И по докладу Широкова и по рассказам Гашека видно, что комендатура широко осуществляла карательные функции по отношению к контрреволюционным элементам, причем из рассказов вытекает, что вначале помощник коменданта был склонен относиться к ним более снисходительно, чем его начальник Широков. Однако Гашек скоро по собственному горькому опыту и непосредственным наблюдениям познакомился с звериным обликом контрреволюционного охвостья, убедился в правоте Широкова и сделал из этого правильные выводы.

Рассказы Гашека расширяют, хотя и в несколько измененной форме, лаконичные строки доклада Широкова о взаимоотношениях комендатуры с расквартированными в Бугульме или проходившими через город воинскими частями и их командирами.
В тот ранний период существования Красной Армии у некоторой части командиров проявлялась еще весьма сильно склонность к самоуправству. Некоторые командиры нередко совершенно не считались с комендатурой городов, в которых им приходилось размещаться. Гашек и отмечает такие случаи партизанщины.
Но наряду с анархиствующим командиром изображен и высокосознательный, гуманный, умный командир петроградского кавалерийского полка, у которого установились с комендатурой превосходные отношения, основанные на понимании общности целей и задач. За скупо намеченными чертами командира петроградского полка вырисовывается облик питерского пролетария, одного из героев Октября, кто штурмовал Зимний, отражал наступление Краснова, а потом, обучаясь в боях, поднялся до командных постов. Не случайно, что он запечатлелся в памяти Гашека: такие командиры составили стальной каркас Красной Армии, а впоследствии выросли в генералов и маршалов, прославившихся в Великую Отечественную войну советского народа с немецко-фашистскими захватчиками.
Изображая командиров Красной Армии и взаимоотношения их с Бугульминской комендатурой, Гашек приводит ряд деталей, относящихся к условиям формирования красных полков, подчеркивает революционную инициативу, с какой коммунисты поднимали народ на борьбу с контрреволюцией. Рассказывая о внимательном и чутком отношении военных властей к проживавшим в Прикамье татарам, башкирам, марийцам, Гашек указывает, что в результате такой политики мобилизованные в колчаковскую армию крестьяне этих национальностей целыми подразделениями переходили на сторону Красной Армии и пополняли ее кавалерийские части.
В своем описании «Славных дней Бугульмы», как назван один из рассказов, Гашек упоминает о проявлениях недоверия строевых командиров к военспецам из старой армии, работавшим в высших штабах. Показательно, что и в этом вопросе командир петроградского полка высказывает правильное понимание ленинской политики использования при надежном политическом контроле знаний бывших офицеров и генералов, многие из которых, как известно, честно служили Советской власти.

Описывает Гашек и подчас весьма своеобразные мероприятия комендатуры. Чтобы вычистить и вымыть казармы для размещения петроградского кавалерийского полка, Гашек приказал игуменье Бугульминского монастыря пресвятой богородицы выслать пятьдесят монашек («потому что монашки ничего не делали, кроме как молились и сплетничали, тогда как из местного населения каждый что-нибудь делал, трудился») в расположение полка.
К коменданту (в юморесках Гашек изображает себя комендантом, а не помощником, кем он был в действительности) явилась депутация духовенства с просьбой отменить этот приказ. На духовенство комендант Гашек наложил контрибуцию свечами, яйцами и маслом. Затем двинулся крестный ход с той же просьбой. Когда же Гашек в беседе с депутацией и участниками крестного хода строго, но вежливо, разъяснил им, для какой цели вызываются монашки (а совсем не для той, о которой они со страхом предполагали), то распоряжение было немедленно выполнено и казарма быстро приведена в порядок. А игуменья преподнесла коменданту икону с надписью: «Молимся за Вас». «Я сплю спокойно,— пишет Гашек,— так как знаю, что еще и сегодня есть у старого дубового леса Бугульмы монастырь пресвятой богородицы, где живет старая игуменья, которая молится за меня, никчемного» («Крестный ход»).

Комендатура занималась даже организацией ликвидации неграмотности, и это в то время, когда фронт был удален лишь на несколько десятков километров от Бугульмы, а иногда это расстояние угрожающе сокращалось. Гашек упоминает в рассказе «Стратегические затруднения» об опасном положении, которое описано и во втором докладе Широкова в связи с его сообщением о деятельности комендатуры во время наступления каппелевцев.
Очевидно, бугульминские впечатления отражает и заметка Гашека «Жизнь по катехизису», напечатанная вскоре в газете «Наш путь», издававшейся в 5-й армии.
В 1918 г. против белого террора в ответ на злодейский выстрел Каплан был объявлен красный террор. Необходимо было твердой рукой подавить сопротивление контрреволюционеров. На жестокости и насилия приходилось отвечать насилием. В стане контрреволюции видное место занимало духовенство, которое всеми мерами активно поддерживало бело- гвардейщину вплоть до формирования из монахов и церковнослужителей воинских частей. Естественно, что советские карательные органы не обходили в своей деятельности и контрреволюционеров в рясах. Один из таких эпизодов борьбы с мятежниками в рясах изображает Гашек.
«У одного попа мы нашли пулемет и несколько бомб. Когда мы вели его на расстрел, поп плакал.
Я хотел его успокоить и разговорился с ним о воскресении мертвых, которого он, по символу веры, должен ожидать.
Не подействовало. Ревел на всю деревню.
Дальше я с ним поговорил о том, почему душам праведным приписывается по смерти полное блаженство и почему приписывается им предначатие блаженства прежде последнего суда.
Поп заплакал еще больше.
Не успокоил его даже разговор о жизни будущего века и блаженстве души.
Когда же я с ним поговорил о пользе, какую ему могут принести размышления о смерти, воскресении и о последнем суде, о вечном блаженстве, поп не выдержал, упал на колени и заревел: «Простите, больше не буду стрелять в вас...»»4
Мрачноватый юмор этой заметки — в духе героического, но и сурового времени той эпохи.
В борьбе против народных масс, которые под руководством коммунистов начинали строить свое новое государство, белогвардейщина применяла самые жестокие, бесчеловечные методы расправы, шла на всякие гнусные дела.5 Естественно, что белые бандиты, хотя бы они были и церковнослужителями, получали по заслугам.
Деятельность комендатуры была сложной и многообразной.
В Бугульме Гашек на собственном опыте ознакомился с самыми острыми формами беспощадной классовой борьбы. От него, как от всякого другого военно-политического работника, требовались непоколебимость и стойкость перед лицом превосходящего в то время по численности врага, в условиях частых колебаний фронта, прорывов противника, подрывной деятельности контрреволюционных элементов в тылу. Перед лицом всех этих опасностей требовались хладнокровие и выдержка. Эти качества в не меньшей степени были необходимы помощнику коменданта и при разнообразных столкновениях с некоторой частью еще недостаточно сознательных бойцов и командиров Красной Армии. Нередко приходилось терпеливо доказывать им полезность тех или других военных или политических мероприятий, убеждать в необходимости их проведения, а иногда и применять меры принуждения. Повседневно менявшаяся обстановка, бурное течение событий, напряженность борьбы с белогвардейщиной, контрреволюционным подпольем — все это приводило к необходимости на каждом шагу принимать быстрые и эффективные меры, вырабатывало решимость и непреклонность в достижении целей, которые выдвигала окружающая обстановка.
Гашек с честью выдержал суровое испытание, которому его подвергла жизнь на должности помощника коменданта прифронтового города. На такой работе можно было многому научиться. И он научился.
Он извлек уроки из действий русских коммунистов, вместе с которыми работал и служил. Школа военно-политической работы, которую он успешно прошел в Бугульме, обеспечила успех его деятельности в дальнейшем, когда ему приходилось сталкиваться с еще более сложными обстоятельствами.

 

 

Примечания

1. Центральный государственный архив Советской Армии (далее ЦГАСА), ф. 185, он. 2, № 527, стр. 34—37.
2. Свидетельства друзей Гашека Ф. Зауэра, И. Сука и др.
3. Всего в своеобразный «бугульминский» цикл входит 9 юморесок: «Комендантом города Бугульмы», «Адъютантом коменданта города Бугульмы», «Крестный ход», «Стратегические затруднения», «Славные дни Бугульмы», «Новые опасности», «Потемкинские деревни», «Затруднения с военнопленными» и «Перед революционным трибуналом Восточного фронта». Все юморески сюжетно связаны, одна последовательно продолжает другую, так что в сущности это лишь главы одного рассказа или повести.
4. «Наш путь», 22 января 1919 г.
5. В известной книге В. Зазубрина «Два мира», о, которой В. И. Ленин сказал: «Очень страшная, жуткая…, но хорошая, нужная книга», — содержится множество картин вопиющих зверств, совершенных белогвардейцами в Сибири. В 1921 г. Зазубрин был редактором газеты 5-й армии «Красный стрелок», в которой в 1919—1920 гг. печатался и Гашек. Книга В. Зазубрина написана на основании документальных данных и показаний очевидцев.