Уфа обывательская...

 

Но прирожденный сатирик, остро чувствующий теневые стороны в жизни, он продолжает бичевать их в своих остроумных и злых фельетонах.

Особенно ярко это дарование проявляется в нескольких фельетонах, заметках, которые тематически можно объединить в одном цикле под названием «Уфа обывательская».

В них Гашек сумел создать колоритные типы врагов Советской власти. Вот, к примеру, Иван Иванович. Уже самим именем «героя» автор подчеркивает, что это образ не единичный, а собирательный, так сказать, обобщенный. Иван Иванович — купец, оставшийся в Уфе, чтобы вести провокаторскую деятельность против Советов. Он хитрый и злобный враг, которого не сразу и раскусишь.

Иван Иванович появляется на базаре. Все его знают, слушают с почтением. Он очень якобы заинтересованно разговаривает с торговцами, выспрашивает цены па капусту, муку, мясо, сало, вздыхает, качает головой, сочувственно поддакивает собеседнику. А затем так, будто вскользь, бросает:

 — Вот белые обратно Бугульму взяли и поэтому выезд в Симбирск запрещен.

Один слух пущен. Иван Иванович идет дальше. Гашек очень тонко характеризует провокатора. «Он никогда не скажет прямо: «Я узнал то и то». Он говорит, «что это слышал», «что это где-то читал».

Так и в парикмахерской, где находится много народу.

 — Сегодня ночью, — сообщает он тихим голосом, — был хороший мороз.

После этой невредной увертюры продолжает:

 — Интересно, как далеко за таким морозом слышно стрельбу из орудий. Так близко было слышно стрельбу, что сразу подумал: белые не дальше 15 верст от города.

В кофейню своим друзьям по несчастью он приносит еще более сногсшибательную новость:

 — Дутов взял Казань и Москву! Петроград занят союзниками.

И хоть слушающие знают, что это ложь, все же с радостью распространяют ее повсюду.

«Вы слышите сегодня, — с гневом говорит в заключение Гашек, — что занят Бирск, завтра Стерлитамак и не знаете, — или смеяться над идиотами, или взять револьвер и пустить им пулю в лоб.

Это последнее, по-моему, есть самое лучшее средство борьбы с провокаторами».

Уфа того времени кишмя кишела разного рода мародерами, спекулянтами, которые стремились использовать недостаток продуктов, промышленных товаров для своего обогащения. И, естественно, Гашек, видевший на своем веку множество алчных стяжателей, грабителей народа, не мог остаться равнодушным к подобным отвратительным типам. Он создает фельетон, и сейчас заставляющий читателей возмущаться неслыханным грабежом населения, который под маской благочестия совершал «уфимский разбойник, лавочник Булакулин». Уже первой фразой Гашек дает уничтожающую характеристику своему «герою»: «Есть разбойники, которые действуют топором, обухом. Лавочник Булакулин действовал спекуляцией, и никто из разбойников не относился так легко и насмешливо к своим жертвам, как он».

 


 

Первая страница газеты «Наш путь», где опубликован фельетон Гашека «Об уфимском разбойнике, лавочнике Булакулине».

 

Фельетон этот написан сочным языком, с замечательным чувством юмора, со многими интересными и надолго запоминающимися художественными деталями. Разве можно забыть как отвечает Булакулин одному из покупателей, осмелившемуся обозвать его спекулянтом. Точно слышишь его вкрадчивый, сладкий голосок:

 — Не мурлыкай, братец мой. Какая тут спекуляция? Морозы страшные, каких Уфа еще не видела, гражданская война, и если захочу, и пятьдесят два рубля за фунт заплатишь. Наше дело купеческое, маленькое. Ты нам деньги — мы тебе товар.

Но не дай бог, если кто его разозлит. Это случается тогда, когда кто-нибудь из покупателей искренне изумиться высокой цене товаров.

«Лавочник Булакулин потрясает кулаком:

 — Какой неблагодарный народ, харя.

Испуганный уфимский обыватель машинально вынимает из кармана двенадцать рублей, берет коробку спичек и шепчет:

 — Простите меня, окаянного, больше не буду дразнить, — и выбегает из бакалейной лавки с убеждением, что случайно спас себе жизнь».

Как всегда в гашековских фельетонах, сильное воздействие оказывает на читателей концовка, которая, так сказать, еще одной, последней деталью дополняет созданный образ.

«Говорят, что его за спекуляцию расстреляли и что он упорно молчал и только перед смертью, когда уже стоял у стенки, спросил себя:

 — А может быть, я очень дешево продал колбасу? Может быть, спрятав ее, я бы нажил на две тысячи рублей больше?..»

Этот фельетон был напечатан в газете «Наш путь» 9 марта. Чуть ли не половину страницы занимала очень смешная карикатура, подпись под которой гласила: «Что может случиться с каждым мародером и спекулянтом....» На рисунке изображены три типичных уфимских спекулянта. Они стоят у стены бакалейной лавки, а напротив — красноармейцы со взятыми на прицел винтовками. Сзади красноармейцев — довольные лица трудящихся Уфы.

Но Гашек печатным словом боролся не только против провокаторов, спекулянтов. Он резко обличает тех бездушных канцеляристов, бюрократов, которые часто встречались в учреждениях Уфы того времени. Гашек метко назвал их "замороженными чиновниками".

Однажды в отдел социального обеспечения пришла старушка.

 — Мне бы, батюшка, пенсию за сына убиенного получить. Красноармейцем был.

Проверил «чиновник» документы.

 — Нет, не можем выдать пенсии.

 — Почему же это?

 — Не хватает важнейшего документа. Выписки из метрической книги. Сходите к попу и принесите эту выписку.

И это после опубликования декрета об отделении церкви от государства!

Как-то из финансового отдела управления уфимской губернии в типографию дали заказ: напечатать бухгалтерские книжки. Взглянул Гашек на образцы, а там стоит рубрика: « Министерство, департамент ».

 — Смею, между прочим, заметить, — с самым серьезным видом сказал Гашек тем, кто принес образцы книг, — что министерств уже нет.

 — Не может этого быть, — страшно удивились те, — как же теперь без них?..

 — Так уж, как-нибудь, — саркастически улыбнулся Гашек.

 — Но это старая форма, она, так сказать... — лепетали заказчики.

«Везде встречаешь такие «старые формы», — гневно возмущается Гашек. — Красный свет бьет в окно, но в комнатах учреждений сидят люди с воспоминаниями о кадетской жизни, не интересующиеся в настоящее время ничем, кроме сосисок с капустой».

Всем содержанием фельетона, его пафосом автор зовет к тому, чтобы отовсюду гнать в шею подобных чиновников, которые «плачут при снятии икон в советских учреждениях».

Гашек сам предельно честный, правдивый, дисциплинированный, все свои силы отдающий великому делу революции, нетерпимо относится и к различным прояви лениям шкурничества, анархизма, пьянства.

Давно уже печатники стали замечать, что уполномоченный уфимского Полиграфического отдела Кобусов приходит на собрания пьяным, грубо разговаривает с рабочими. А 13 февраля он лихо катался на санях по городу, диким голосом орал песни и во все горло кричал:

 — Смотрите, вот как комиссар гуляет!

Гашек гневно обрушивается в опубликованном письме в редакцию газеты «Наш путь» на этого пьяницу, «который постоянно дискредитирует своим поведением советские учреждения». Требует его изгнания из отдела. Как сообщила газета, Кобусов после опубликования письма был от работы отстранен.

Так Гашек на деле осуществлял свое высокое призвание писателя - коммуниста, борца за чистоту рядов трудящихся советской республики, за высокий моральный облик гражданина страны Советов!

В жизни он продолжал оставаться простым, скромным, отзывчивым человеком.

 

***

 

Вскоре после перехода Шуры на новое местожительство, к ней пришла в гости Лида. Она постучала в дверь небольшого одноэтажного домика на улице Гоголя[1]. Ей открыла Шура, одетая в черную юбку и беленькую блузку. Лида давно знала этот скромный наряд, он был единственной праздничной одеждой у старшей сестры. «Хорошо, — подумала Лида, — значит, у нее все в порядке, раз так одета».

Комнатка, в которую вошли сестры, была очень маленькая. Здесь стояли кровать, небольшой столик, два стула и шкаф с книгами. На окне — белая занавеска. Вот и вся обстановка. Но в комнате было уютно, хорошо. Особенно этому помогало множество книг.

Лида подошла к шкафу и стала читать корешки на книгах: Н. В. Гоголь, А. С. Пушкин, М. Е. Салтыков-Щедрин. Выделялось несколько томиков в голубом переплете произведений А. П. Чехова.

И тут же популярная в то время книжка Вербицкой «Ключи счастья».

 — Шурочка, дай, пожалуйста, почитать «Ключи». "Очень хочется. И Чехова — тоже.

После долгих уговоров Шура согласилась:

 — Только на неделю, не больше. Береги их. Ярославчик очень не любит растрепанных и грязных книг.

Лида, радостная, обещала точно в срок вернуть книги. Но обещания своего не выполнила. Через несколько дней Уфу снова заняли белогвардейцы.

 

 

 

 

 


[1] Этот дом сохранился и до настоящего времени.