В кабинет начальника полиции впорхнула, окутанная облаком парфюмерных ароматов и великолепным туалетом, знаменитая итальянская певица Карневаль, которая уже несколько недель гастролировала в местной опере. Начальник полиции не очень‑то обрадовался такому визиту: если с этой бабой произошло какое‑нибудь происшествие и полиция не сможет ничего раскрыть – а что она не сможет, это начальнику было ясно, – неизбежен крупный скандал.
Но по виду певицы не похоже было, что с ней что‑то случилось. Она премило улыбалась и без долгих околичностей заговорила о цели своего визита.
– Господин начальник, – сказала она с ужасным произношением и множеством грамматических ошибок, – я пришла предложить вам сделку, которая для нас обоих…
– Сожалею, сударыня, но я, как государственный чиновник, никакой торговлей не…
– Дайте мне договорить, господин начальник, вы меня не поняли. Поскольку я уже довольно долго живу в вашем городе и, естественно, проявляю интерес к местным делам, магу вам сказать, что у здешней полиции прескверная репутация…
– Уверяю вас, сударыня, злословие всегда…
– Знаю, знаю, все это очень мило. Я не собираюсь решать вопрос о том, заслужена ли такая репутация, мне до этого нет дела. Меня интересует не полиция, а сделка…
– Но, сударыня, я не понимаю…
– Сейчас поймете, только не прерывайте! Коротко говоря, вашей полиции нужна реклама, понимаете, какой‑нибудь сенсационный успех. Вам ясна моя мысль?
– Ясна, мадемуазель, вполне ясна. Но где же взять такой успех? Может быть, мы сами должны красть, грабить и убивать, а потом арестовывать самих себя?
– Вздор! Итак, вы признаете, что вам пригодилась бы сенсация и реклама? Согласны? А думаете, мне она не нужна? Певица без рекламы просто немыслима. И вот, я придумала, как помочь себе и вам.
Начальник полиции не сводил глаз с заезжей дивы.
– Понимаете, – продолжала она, – у меня с собой на двести тысяч крон драгоценностей. Что вы скажете, если они вдруг будут украдены? Публике, разумеется, кража драгоценностей на такую сумму будет импонировать больше, чем мой голос и мое искусство. Все газеты ухватятся за сообщение о неслыханно дерзкой краже и начнут всячески склонять мое имя. Это будет моей прибылью от сделки…
– А нашей? – осведомился начальник.
– Сейчас скажу. Похититель драгоценностей, разумеется, бесследно исчезнет…
– Но я полагаю…
– Ничего не полагайте, господин начальник. Если вор не оставит никаких следов, тем великолепнее проявит себя полиция. Ибо на третий день вам удастся найти драгоценности и вернуть их мне. И тогда газеты и публика снова будут писать обо мне, но на сей раз уже. и о вас и вашей славной полиции. За три дня найти украденные драгоценности стоимостью почти в четверть миллиона, да к тому ж принадлежащие знаменитой Карневаль, – это, верьте мне, такой успех, о котором заговорят всюду. Учтите, что вам для этого даже не придется приложить никаких усилий. Ну, по рукам?
– Да, – ответил начальник полиции несколько неуверенно, потом продолжал торопливо: – Но перед тем, как заявлять нам о пропаже драгоценностей, спрячьте их где‑нибудь понадежнее, потому что нам придется тщательно обыскать вашу квартиру.
– Ах, милый начальник, я вижу, вы уже опьянены своей будущей славой. Не думаете ли вы, что ваши полицейские в самом деле способны найти драгоценности? Ну, не будем спорить об этом. Завтра с утра я объявлю о пропаже, а уже днем все газеты раструбят о ней. Всего хорошего, милый начальник!
– Целую ручку, мадемуазель! Само собой разумеется, никто не должен знать…
– Не беспокойтесь. От этого было бы еще хуже мне, чем вам.
– Всего хорошего, сударыня!
Наутро певица Карневаль против обыкновения встала в шесть часов утра: в восемь ей нужно было быть у начальника полиции для того, чтобы известие о грандиозной краже попало в утренние газеты. Позавтракав, она причесалась и оделась, потом под каким‑то предлогом услала свою камеристку на улицу.
– Надо соблюдать уговор. Уберу‑ка я драгоценности, – сказала она себе. – Правда, я уверена, что эти олухи их не найдут, но все‑таки…
Она взяла ключик, наклонилась к большому саквояжу, открыла его и начала рыться там.
Вдруг красивый ротик певицы раскрылся в изумлении, глаза расширились, она стала яростно выкидывать из саквояжа платья, белье и разные предметы женского туалета, пока саквояж не опустел. Тогда из уст певицы вырвался душераздирающий вопль: драгоценностей нет, они в самом деле украдены!
Когда камеристка вернулась в гостиницу, ей показалось, что там все сошли с ума: беготня, суматоха, у входа двое полицейских, которые сначала даже не хотели впустить ее. Дива лежала в обмороке, двое врачей тщетно старались привести ее в чувство.
Наконец она очнулась. Директор гостиницы стоял рядом и, ломая руки, в отчаяний клялся, что никогда еще ничего подобного не случалось в его отеле. Не слушая его, не заботясь даже о своем туалете, который был в полном беспорядке, певица села в экипаж и помчалась к начальнику полиции. Тому уже все было известно. Карневаль вела себя, как обезумевшая. Начальник вызвал чиновника, которому она продиктовала страшно длинные показания и наконец немного успокоилась. Когда чиновник ушел, начальник с любезной улыбкой подошел к певице.
– Должен отдать вам должное, сударыня. Я в восхищении! Никак не ожидал, что ваше актерское мастерство чуть ли не превосходит вокальное!
Дива взглянула на него так, словно с луны свалилась.
– Что вы имеете в виду?
– Вы так блестяще разыграли свою роль! Это возбуждение, бледность лица…
Певица, которая из‑за всех треволнений совсем забыла о сделке с начальником, теперь поняла, о чем речь.
– О боже мой, господин начальник, не думаете ли вы, что я разыгрываю комедию? Драгоценности в самом деле украдены! О господи, он мне не верит!
И она расплакалась.
Начальник в восторге захлопал в ладоши.
– Превосходно, мадемуазель, превосходно! Никогда не видел такой блестящей игры…
– Да поймите же наконец, господин начальник, что я в отчаянии! Драгоценности в самом деле исчезли, ваши люди все обыскали и не нашли их.
– Ну, понятное дело, ведь вы последовали моему совету!
– Великий боже, он все еще не понимает! Клянусь вам, драгоценности украдены!
– Сударыня, не трудитесь, здесь, кроме нас, никого нет, можно не притворяться.
– Какое там притворство! Сколько раз надо вам повторять, что я не играю комедии! Драгоценности похищены!
Начальник взял певицу за руку.
– Сударыня, позвольте поцеловать вашу ручку. Я уверен, что до сих пор никто не имел такой возможности оценить ваше актерское дарование, как я. Какая естественность!..
Певица оттолкнула его и, как безумная, выбежала вон.
Все газеты поместили сенсацию о краже, некоторые замечали при этом, что, конечно, драгоценности утрачены навеки, полиция их никогда не найдет. На сей раз начальник полиции не злился, а усмехался.
На третий день утром город был поражен новой сенсацией: драгоценности найдены! Газеты выражали надежду, что гастрольные выступления дивы, прерванные пережитыми треволнениями, будут возобновлены. Прочитав газету, певица удивилась, что узнает об этом последней, и, уверенная в том, что драгоценности найдены, отправилась в полицию.
– Поздравляю, мадемуазель, поздравляю, – встретил ее начальник. – Все удалось превосходно!
– Так отдайте мне мои драгоценности.
– Мадемуазель, видимо, расположена шутить?
– Какие могут быть шутки! Давайте мои драгоценности!
– Вы лучше меня знаете, где они.
– Если я тотчас не получу драгоценностей, вы пожалеете об этом, господин начальник.
Физиономия начальника окаменела.
– Можете быть уверены, я сумею найти выход.
Жителям города казалось, что они сошли с ума. Газеты опубликовали заявление Карневаль, что полиция не нашла драгоценностей. Никто не понимал, что это значит, но к вечеру все стало ясно. Вечерние газеты вышли с заголовками на всю страницу:
СЕНСАЦИОННЫЙ УСПЕХ НАШЕЙ ПОЛИЦИИ!
ЗНАМЕНИТАЯ ПЕВИЦА КАРНЕВАЛЬ – МЕЖДУНАРОДНАЯ АФЕРИСТКА!
ОНА АРЕСТОВАНА.
И другие заголовки помельче:
ФИКТИВНАЯ КРАЖА.
КУДА ОБМАЩИЦА СПРЯТАЛА ДРАГОЦЕННОСТИ?
НАГЛОСТЬ АФЕРИСТКИ.
МНИМЫЕ ПОДАРКИ ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫХ ПОКЛОННИКОВ.
СОПРОТИВЛЕНИЕ ПРИ АРЕСТЕ.
Репутация певицы Карневаль была погублена навсегда. А начальник полиции получил крупный орден.
Вот что бывает с человеком, когда он попытается убедить публику, что полиция на что‑то способна.
Первая публикация: Трагическое фиаско певицы Карневаль. – «Копршивы», 27.10.1910.