В компании обсуждался вопрос о том, как пленять женщин и каким образом, из чего, собственно, рождается верная любовь. Шутили насчет того, что женщины — существа особые, да и мужчины — тоже. Разбирались всевозможные проблемы супружеской жизни, обдумывались различные точки зрения, а поскольку мне было известно происшествие с паном Непреклонным, я вспомнил о нем.

Проезжая по маршруту № 6 из Смихова в Прагу через мост Палацкого, пан Непреклонный переживал счастливейшие минуты своей жизни.
Приближаясь к первой после моста Палацкого остановке, там, где взимали налог за провозимые продукты1, он всегда испытывал величайшее волнение. Он наслаждался, наблюдая, как суетятся пассажиры, пытаясь спрятать, затолкать узлы и чемоданы под лавку, меж тем как сборщик продовольственного налога, тигром вскочив в вагон, бросался к ним с вопросом: «Что у вас подлежит налогообложению?»
Пан Непреклонный кое-что примечал, но пока помалкивал. Но это молчание все-таки угнетало и мучило его. Сколько раз он наблюдал, как дамы прикрывают своими юбками сумку с провизией. Или мужчин, прячущих под пальто две бутыли вина.
Частенько ему доводилось видеть, что дамы, укрывшие провизию под плащом или накидкой, становятся похожими на плотно набитое чучело и очень нервничают при появлении сборщика налогов.
«Экие змеи», — думал про себя пан Непреклонный. Он был слишком честен, чтобы спокойно констатировать факты бессовестного обмана государства, и однажды, будучи выведен из себя, поступил так, как ему велели долг и совесть и чувство справедливости.
Как всегда, он ехал в трамвае номер шесть из Смихова в Прагу и там приметил барышню, которая длинной своей юбкой прикрыла сумку. Предумышленно выпустив из рук монетку в два геллера, он заглянул под лавку. Из сумки печально свешивалась голова куренка. Кстати говоря, барышней, решившейся на обман государства, оказалась девица Матулова. Ларчик открывался просто.
Месяц назад пан Непреклонный пристал к ней на улице, набиваясь в провожатые. Он помнил девушку по какой-то вечеринке, где был ей представлен, и узнал, что она обозвала его старым сумасшедшим старикашкой. В тот раз она отвергла его, не разрешив себя проводить. А теперь эта гадючка намерена бесплатно провезти куренка!
— Кто подлежит обложению? — вопрошал сборщик продналога, испытующим взглядом сверля пассажиров.
Взгляд его впивался человеку в душу, так что он, даже не имея ничего, что подлежало бы налогообложению, невольно ощущал на себе бремя ответственности, некое чувство вины, и ему прямо-таки не терпелось признаться: «Простите, но у меня нет ничего-ничегошеньки, за что нужно платить налог, уж вы простите меня, бога ради, и не сердитесь!»
— Кому платить, с кого налог? — монотонно бубнил сборщик, ощупывая сверток, лежавший на коленях какой-то дамы, разумеется, совершенно безгрешно, со всей целомудренностью.
Пан Непреклонный злорадствовал, наблюдая, в каком волнении пребывает барышня, когда сборщик, ощупав еще какого-то господина, невозмутимо приблизился к ней, — так палач приближается к осужденному на казнь, намереваясь спросить самым приятным манером: «Что изволите передать вашей вдове?»
Пройдя мимо девицы, сборщик собирался уже удалиться, но тут вдруг поднялся пан Непреклонный и, обратясь к нему, произнес:
— Загляните, пожалуйста, этой даме под юбку!
Сборщик так и поступил, обнаружив и сумку, и куренка.
— Исполняйте свой долг! — добродушно повелел господин Непреклонный, и сборщику оставалось только пригласить барышню выйти, прихватив с собой вещи.
Багровая от стыда, барышня Матулова последовала за представителем закона; замыкая шествие, шел господин Непреклонный, объясняя всем направо и налево:
— Иду свидетелем.
— Пожалуйте в контору, — пригласил сборщик барышню. В конторе в присутствии господина Непреклонного на нее составили протокол.
Барышня сбивчиво оправдывалась тем, что, дескать, не имела понятия, нужно ли платить налог еще и за куренка.
— А теперь вот будете знать! — твердил пан Непреклонный.
Барышня ударилась в слезы. «Реви теперь, — думал пан Непреклонный, — горюй, причитай, ничто тебе не поможет, камень и то смягчился бы, а уж мы тебя проучим!»
Попросив слова, он повторил, что донес, исходя из искреннего убеждения в своей правоте, что он уже на Смихове, на остановке «У ангела», приметил, как эта дама старалась спрятать свою сумку с куренком.
Барышню обложили штрафом в пять крон; штраф этот она заплатить не могла, и вместо нее пять крон уплатил пан Непреклонный, признавшись, что дама эта ему хорошо знакома. Барышня не хотела принимать от него такой услуги, но делать было нечего. Пан Непреклонный уплатил штраф, не приметив, что чиновники в раздумье покачивают головой.
Потом пан Непреклонный объявил барышне, что через некоторое время он зайдет к ней за этими пятью кронами, и победно удалился в полном убеждении, что совершил все, что образцовому гражданину повелевает исполнить его гражданский долг, во-первых, и его обостренное чувство кавалерского достоинства — во-вторых.
Дня через два пан Непреклонный навестил барышню Матулову, дабы позволить ей вернуть долг, а три месяца спустя они поженились. И я убежден, что если у них родится сын, пан Непреклонный предложит и его обложить продовольственным налогом…
После этого заявления меня выкинули из трактира.

 

«Карикатуры»3.10.1910.

 


Примечания

1. В Австро-Венгрии взималась особая пошлина с продуктов питания и предметов обихода, а также с провизии, доставляемой крестьянами в закрытые города (Прага, Брно и т.д.).

 

 

 

Заметки к публикации: 
Первое издание: № 436. „Pan Nelamta“, Karikatury, malé vyd. 2, 1909—1910, č. 52, 3/10. Podepsáno: Prokop Lupenec. Haškovo autorství bylo určeno rozborem textu.
 
Издание на русском: Пан Непреклонный (Пер. Е. Мартемьяновой). Талантливый человек. М., 1983. С. 83 - 86.