Положение вне игры

Только от великой нужды согласился я занять должность редактора одного спортивного еженедельника, который был органом СК «Вперед», боровшегося за первенство по футболу со СК «Впереди».

Мой предшественник на этом посту до последней минуты сдерживал атаки неприятельского органа клуба «Впереди», но в конце концов сдался, будучи физически истерзан редактором враждебного спортивного журнала. Дело было в каком-то «штрафном ударе» в его живот, на долгое время приковавшем его к постели. Став таким образам на время редактором, я считал своим святым долгом отомстить неприятельскому органу. Мои атаки на клуб «Впереди» были энергичны, как удары в боксе, а именно удары в солнечное сплетение нервов, они были коварны, как все недозволенные приемы в классической борьбе, и комичны, как дамский «гандикап» в лаун-теннисе.
Через весь номер велись эти атаки. Начинались они с передовиц, огненных, как бег венгерских легкоатлетов, и завершились хроникой, где стиралось грязное белье и подготавливались новые скандалы. Рубрики «Автомобилизм»», «Велосипедный спорт», «Легкая и тяжелая атлетика», «Лаун-теннис», «Футбол». «Хоккей», «Водный спорт», «Фехтование», «Бокс»», «Клубные новости»», (были переполнены всевозможными нападками.
Это я узаконил в спортивной жизни так называемую политику «гастролеров», то есть перебегания спортсменов из одного клуба в другой, что мне отнюдь не мешало опубликовывать передовые статьи под заголовком «Темные явления», где я писал: «Достаточно обещания — и сегодняшний рекордсмен бросит знамя и перебежит в другой клуб. Ах, ты, жалкая спортивная мораль!» и т. д.
При таких обстоятельствах я издал три номера. В последнем номере я напечатал отчет о ходе футбольного матча между спортивным клубом «Вперед» и клубом «Впереди».
Наш клуб «Вперед» проиграл со счетом 2:4. Для нас это был страшный удар, а потому статья должна была уличить наших противников в нечестной игре.
Статья была напечатана под заголовком: «Вперед» против «Впереди». (Бледная игра команды «Впереди». Наши показывают прекрасную игру, но клуб «Впереди» выигрывает при весьма сомнительных обстоятельствах. Судья не фиксирует положение «вне игры». Матч при почти пустых трибунах, 10 000 человек. Три мяча лучшего игрока клуба «Впереди» Ксавера — и все три из положения «вне игры». Боковой судья пьяный). Таково краткое содержание. Номер был раскуплен нарасхват, так как Ксавер был любимцем болельщиков. Через два дня после выхода номера с удивительным визитом ко мне явилось несколько человек.
Кто-то робко постучался ко мне в кабинет, когда я только что кончил разговор с двумя учениками четвертого класса гимназии, которые просили напечатать в журнале, что четвертый «А» добился победы над четвертым «Б» со счетом 6:3. В редакцию сошла молодая заплаканная дама, держа в руке последний номер моего журнала.
— Господин редактор, — сказала она с плачем, — ведь это же неправда! — При этом она показала мне одну фразу из моей статьи «Вперед» против «Впереди»: «Все из того же явного положения «вне игры» Ксавер уже в третий раз забивает гол».
— Ведь это же неправда! Нет, мой Ксавер никогда бы не позволил себе подобной подлости. Скажите, что это неправда, скажите, господин редактор, что вы ошибаетесь и что мой жених не был в положении «вне игры», что он толкнул защитника и тем самым уже не был «вне игры»!..
При этих словах она мне судорожно жала руку и навзрыд плакала.
— Нет, Ксавер — этот великий, благородный парень, который так прекрасно умеет следить за мячом и который столько раз блестяще головой посылал мяч в ворота, не может быть таким подлецом, чтобы забивать голы из положения < вне игры». Он такой хороший и благородный, что, безусловно, сперва толкнул защитника и лишь потом ударил по воротам. Я сама видела, что защитник лежал перед ним. Ах, господин редактор, откажитесь от своих обвинений и не лишайте меня моего счастья. Ах, мой дорогой Ксавер, добрый и порядочный! Нет. конечно же, он бил по воротам не из положения «вне игры». Я бы этого не перенесла, я бы умерла, если бы знала, что он такой.
Хотя я и понимал ее скорбь как невесты человека, который из явного положения «вне игры» бьет по воротам, я должен был оставаться неумолимым.
— Не могу, барышня, сделать для вас ничего, кроме как предложить вам стул, чтобы вы сели, — сказал я. — Ксавер совершил заслуживающий наказания поступок и на самом деле вел себя подло, как написано в статье.
Молодая дама упала передо мной на колени.
— Дайте, умоляю вас, поправку к статье: Ксавер забил голы не из положения «вне игры». Что скажут мои подруги Эмма и Карла, как они надо мною будут смеяться. что я помолвлена с таким!
Я поднял ее с пола:
— Мне жаль, барышня, но это было явное положение «вне игры».
Несчастная невеста вышла с плачем из редакции, даже не подав мне руки, которую я хотел сочувственно пожать.
В тот день я получил несколько угрожающих писем от поклонников Ксавера.
«Вы прохвост и мерзавец, — писал один из них, — чтобы вы знали, что я джентльмен, я подписываюсь полным именем...».
На следующий день явился отец Ксавера, старый мужчина почтенной наружности, и потребовал, чтобы я признал, что то, что сказано в журнале о его сыне, неправда.
— Мой единственный сын, гордость моих седин, — всхлипывал бедный мужчина, — безусловно, он не был «вне игры », ведь он знал, что среди болельщиков стоит его отец, который так его любит. Он, конечно же, не сделал бы этого из уважения к моим сединам и к памяти покойной матери, которая купила ему первые бутсы и первый футбольный мяч. Памятью своей жены клянусь вам, что Ксавер бил по воротам не из очевидного положения «вне игры». Дайте поправку, об этом вас прошу я, старый человек.
Ксавер не попал бы даже в магистрат, будь он таким, как о нем написали. Клянусь вам, он не способен на подобную низость.
— Милостивый государь, этого опровергнуть нельзя. Сочувствую вашему горю, горю образованного человека, но не могу ничем помочь…
Бедный старый мужчина закапал своими слезами ручку двери, в которую он вышел. Пополудни пришла тетка Ксавера, которая заявила, что лишит племянника наследства, если только это правда, что он из явного положения «вне игры» забил три гола. Она тоже плакала и говорила о позоре, который он навлек на всю родню. Уходя. она заявила, что все свое состояние она завещает на основание стипендии для честных футболистов. К вечеру у редакции собратась огромная толпа, которая выбила все окна в редакции и через выбитые окна бросила мне массу листовок с надписью: «Ксавер не был в положении «вне игры»! Ложь и правда о Ксавере!!».
Полиция даже не показывалась, потому что сын начальника полиции играл за клуб «Вперед». Угрожающих писем в тот день было 265! На следующий день я получил по почте дюжину адских машин. Одну даже наложенным платежом. Отправил их обратно. Вечером почтальон доставил мне посылку от Международного союза футболистов. В ней были веревка и карточка, в которой на всех языках мира было сказано: «Повесьтесь! Ксавер забил голы не из положения «вне игры»!»».
В мою комнату бросали вонючие шарики и сотни визитных карточек: «Навестим вас завтра!» Нашел я и визитную карточку сына начальника полиции, и визитную карточку Ксавера:, «Уезжайте, я не знаю вас…» Благородный это был человек! Что делать? Уезжаю и, может быть, счастливо достигну цели, если только поклонники Ксавера не подложат где-нибудь на рельсы экразитный патрон, потому что Ксавер, любимец болельщиков, все три гола забил не из положения «вне игры»...