Кузнец Чекай (Заметки из Галиции)

Закалянский кузнец Чекай сидел как‑то раз перед кузницей и беседовал со старым Мишо.

– Женись, брат, – говорил Мишо. – Жена и дом обиходит, и за хозяйством присмотрит. Женись.

– Эх, – вздохнул Чекай, – мне уж сорок стукнуло, где тут жениться. Как женишься, пиши пропало. Ей, вишь, по душе то, от чего тебя с души воротит, и не нравится то, чем ты доволен.

Чекай махнул рукой и ударил по скамье.

– Это, кум, тебе только кажется, что жена в хозяйстве помощь – вовсе нет. Она и точно, помогает – деньги из кармана тянуть, а кончается все, вон как с Варжиной. Женился, а через несколько дней ушел в лес да и повесился на ремне под распятьем.

Деревня оживала. Щелкая кнутами, пастухи гнали вдоль дороги коров, посвистывая и поднимая пыль. Медленно катили возы с огромными ворохами сена, за ними шли хозяева.

– Вишь, Кася на тебя оглядывается, – заметил Мишо Чекаю, когда мимо них прокатил воз Борека.

– Пусть себе оглядывается, – грубо оборвал его Чекай, – знаем мы этих барышень. Только и знают – в разные стороны глазками стрелять. Я, когда в Станиславове служил, со многими гулял. Сегодня она тебе в любви клянется, а завтра, глядишь, уже с другим гуляет. Вот так‑то. – Чекай снова ударил рукой по скамье и сплюнул.

Старый Мишо закурил коротенькую трубочку.

– Не все женщины плохие. Я вот, сам знаешь, два раза женат был. Первая жена, покойница, была старше меня на пять лет, а вторая – на восемь лет моложе, и обе добрые‑предобрые. Теперь вот каждое воскресенье за них хоть стопочку да пропущу.

– А Кася Борек девушка красивая и умная, – продолжал старый Мишо, прищуривая то один, то другой глаз. – Сказывала мне недавно: что это, дядя Мишо, сосед‑то наш, Чекай, такой из себя видный, а бирюк бирюком, к нам почти совсем не заходит. А коли и зайдет, только и разговору – подковал я, дескать, вчера коня Маловичу, такого он за триста золотых и брату родному не продаст. Хорош конь.

Старый Мишо рассмеялся.

– Да, брат, разве с девушками так говорят, – хлопнул он Чекая по колену.

Со двора напротив вышел Борек. Перейдя дорогу, он остановился перед Чекаем и Мишо и присел на лавку.

– Ну как дела, сосед, – обратился он к Чекаю, – сено свез уже?

– Слава богу, – ответил Чекай, недоверчиво поглядывая на Борека.

– Ну и как оно, ничего? – спросил тот.

– Да вроде ничего, не мокрое, – ответил Чекай.

– А ты что ж, коня у Маловича будешь покупать? – продолжал Борек.

– Да нет, не буду, – отвечал Чекай, заглядывая в кузницу, где еще догорали в горне угли.

– Надо бы тебе жениться, Чекай, – произнес ни с того, ни с сего Борек.

Чекай ударил рукой по лавке.

– Нет, сосед, не женюсь я, мы только что об этом с Мишо говорили. А что это ты меня все выспрашиваешь да советуешь? – Он подозрительно посмотрел на Борека, который отвечал ему добродушной улыбкой.

– Да просто так, – ответил Борек, – ну, а плуг‑то ты починил?

– Починил, – отрезал Чекай.

– Пора опять коней ковать, завтра в лес поедем, – продолжал Борек. – Мальчишка утром приведет.

– Ладно, пусть приводит, – сказал Чекай.

– Ты что, и вправду никогда не женишься? – снова спросил Борек.

– Сказал нет, значит, нет, – решительно ответил Чекай, вытирая со лба пот. – Теплый вечер сегодня, – добавил он и опять уставился на кузницу, чтобы только не смотреть через улицу, где в воротах стояла дочь Борека Кася.

– Касенька, – крикнул Борек дочери, – принеси‑ка нам кислого молочка.

Чекай стукнул кулаком по скамейке.

– Ты что, – испугался Борек.

– Да ничего… Комары – развелось их тут после дождя, – оправдывался кузнец.

С кринкой кислого молока подошла Кася, веселая, с блестящими глазами.

– Присядь‑ка с нами, Касенька, – пригласил Борек дочку. – У Чекая всем места хватит.

Кася подсела к Чекаю и посмотрела ему прямо в лицо.

– Рассказал бы что‑нибудь, Чекай, – сказала она, легонько хлопнув кузнеца по руке, – а то все в сторону смотришь да бурчишь чего‑то.

Кузнец Чекай и вправду что‑то бурчал себе под нос.

– Приходит ко мне позавчера молодой граф Пупильский, – начал Чекай. – Шел он на прогулку и остановился возле кузницы. А я как раз старосте ось чинил. Бью по раскаленному железу. Молодой граф посмотрел и говорит:

– А ну, кузнец, дай‑ка мне молот, может, и я так смогу.

Я говорю:

– Если желаете, пожалуйста, ваша милость, но только…

– Никаких «но», – говорит молодой граф. Схватил молот и давай по железу бить. Искры вокруг так и посыпались. А молодой граф в легком летнем костюме был. Ну, куски окалины и прожгли ему брюки и жилет.

– Ты все про свое, – улыбнулась Кася.

– Э‑э, пойду‑ка я спать, – сказал Чекай. – Уж и луна взошла.

– Приходи к нам в воскресенье после обеда, рябиновки выпьем, – сказал Борек. – Сам делал. Каждая рюмка сама в горло проскакивает. Соседи придут, посидим, поговорим. Вот и старый Мишо придет. Верно, Мишо? Выпьем как люди, споем.

Он пожал Чекаю руку, а Кася так сжала другую, что тот снова что‑то забурчал.

– Прощай, Чекай, – сказала она и вызывающе глянула ему в глаза.

Когда они ушли, кузнец медленно вошел в кузницу и перво‑наперво разбудил своего подручного Йожко, который дремал в углу, на попоне.

– А ну‑ка, давай поборемся, – рявкнул Чекай прямо ему в ухо и не успел тот опомниться, как Чекай обхватил его, ударил оземь, сел на грудь и, дико вращая глазами, сказал:

– Ну что, получил?

На другой день один из приятелей Йожко рассказывал, что мастер Чекай не иначе умом тронулся. Это подтвердил в разговоре со старостой и закалянский учитель Становский.

– Приходит ко мне утром Чекай и ни с того ни с сего говорит: «Пан учитель, вы в этих делах понимаете. Правда ли, что если кто не хочет жениться, то никогда и не женится». Я говорю: нет. Видели бы вы кузнеца! Подбросил вверх шапку и начал меня благодарить. Минут пятнадцать благодарил. Потом ушел, но скоро вернулся и притащил улей с пчелами. – Это вам, говорит, за услугу, пан учитель. В тот день Йожко не спал в кузнице, он поплевывал на ладони и натирал их канифольным порошком, чтобы руки не скользили, если вдруг мастеру снова вздумается с ним бороться.

Но этого не случилось, потому что мастер пригласил его вечером в трактир выпить рюмочку‑другую «крепенького».

Пришло воскресенье. После обеда, нарядившись как на праздник, Чекай отправился к Бореку. В низкой комнате было весело. Несколько соседей уже пели охрипшими голосами. Чекай уселся за стол на лавку.

– Да не туда, садись рядом с Касенькой, – пригласил хозяин Борек Чекая. Тот сел. По другую сторону устроился старый Мишо.

– Ну‑ка, отведай рябиновки, Чекай. Хороша! – угощал хозяин.

– Не смотри бирюком, – шепнула Кася Чекаю на ухо.

– Да не смотрю я, рябиновки жду.

Потом все пили.

– Ну как, вкусна, Чекай? – шепнула Кася.

– Эх, хороша, – ответил кузнец. – Ну что, соседи, все уже сено свезли?

И начался разговор о сене.

– Пей, кузнец, – угощала Кася, – пей как следует. – И Чекай пил.

Когда старый Мишо хочет про кого‑нибудь сказать, что тот много пьет, он говорит: «Пьет как кузнец Чекай рябиновку у Борека».

В пять часов дня Чекай шептал Мишо, что ему нравятся Касины черные глаза, а через полчаса – что таких девушек как Кася – поискать.

А когда пробило шесть, он поднялся со скамьи, ударил кулаком по столу и сказал Бореку:

– Борек, сосед, от‑тт‑дай за меня Касю.

* * *

Кузнец Чекай давно женат, у него растут двое мальчишек – четырех и шести лет.

Он часто говорит им:

– Ребята, вам это пока не понять, но когда подрастете, пейте все, что угодно, только не рябиновку.

Говорит, разумеется, в отсутствие жены, Каси.