Черек разводил табак и под осень продавал его в городе становому приставу. Становой пристав — человек, стоявший на страже интересов государства, перепродавал табак вахмистру таможенной охраны и акцизным чиновникам.

Сидя по вечерам в городском казино, все они покуривали этот табак и беседовали о том, что здешний край неблагоприятен для табаководства.
— Табачок этот, что мы курим, он из Герцеговины, господа, — говорил становой пристав. — У меня там двоюродный брат служит офицером. Он мне присылает. Поверите ли, климат там даже холоднее, чем у нас, и все-таки в том краю разводят табак. И каков табачок, а?
Таможенный вахмистр выпустил в воздух клуб дыма, медленно смешавшийся с винными парами, и произнес:
— Здешние мужики еще слишком глупы для этого дела. А кроме того, не говоря даже о климате, их одерживает страх перед законом. Ведь у нас табачная монополия. Я думаю, что если здешние мужики вырастят табак, он будет никуда не годен. Тут ведь главное дело — умелая обработка.
— Совершеннейшая правда! — поддакивал становой пристав. — Нет лучше Герцоговины. Мой двоюродный брат…
Тем временем Черек в деревне вместе со своими домашними резал табачные листы, про которые говорил непосвященным, что в них маринуются дыни, и продавал стебли и отходы своим односельчанам, а хороший табак сбывал в город и соседние деревни.
Никому в голову не приходило, что Черек выращивает столько табаку, но если вы летом заглянете в поле, где у Черека растет фасоль, вьющаяся по двухметровым жердям, то обнаружите среди гряд и высоких жердей растение с длинными листьями и толстым стеблем. А в кукурузном поле, около хутора, вы тоже увидите растение, о котором Черек во время жатвы сообщает любопытным из деревни, что оно идет для откорма толстых свиней.
Этим летом был замечательный урожай табака. Черек был так занят уборкой, что даже не слышал, как о его дочери Елене судачила вся деревня.
— Таможенник, что ходит за Еленой, — лихой парень, — говорили сельчане.
В воскресенье Черек заглянул в кладовку. Завтра он собирался отвезти в город высушенный и приготовленный табак и сейчас оглядел свои запасы. Ему показалось, что табаку стало меньше. Черек сбегал за весами, взвесил табак и покрутил головой. Позвал домашних, взвесил еще раз. Да, вес не тот. Не хватает двух кило лучшего табаку, того самого, что забирал у него становой пристав. «Где табак? Куда делся?» — вся семья только дивилась. — «К вечеру я соображу в чем дело», — решил Черек и лег на печку. Но к вечеру он не сообразил и остался лежать еще, размышляя, куда же могли деваться два кило табаку,
А в деревенском трактире, куда в этот вечер не пошел Черек, старый Геза рассказывал, как вчера видел Елену.
— Видел вчера вечером Еленку, — изрек он и замолчал, раскуривая трубку. Через некоторое время он продолжал: — А с нею стоял таможенник… — И опять замолчал, потому что трубка погасла. Геза разжег ее, и после паузы добавил: — И тот таможенник… — Он снова замолк, проклятая трубка не хотела гореть. Пока он зажигал ее и трубка разгоралась, прошло изрядное время. Примерно через час от начала разговора старый Геза собрал, наконец, все свое красноречие и объявил: — И тот таможенник Еленку целовал. Да, целовал.

*

Вахмистр таможенной стражи имел привычку совать нос в частные дела своих подчиненных.
Молодой таможенник, о котором вчера рассказывал старый Геза, валялся на койке и курил трубку, когда в комнату вошел вахмистр...
— Про вас кое-что рассказывают, приятель,— сказал он безо всяких предисловий. — А что, она и впрямь так хороша?
— Красавица и ангел, — ответил молодой стражник, слепка зардевшись.
— Кстати, вы вчера что-то запирали в свой сундук? — продолжал вахмистр. — Это был изрядный пакет.
Молодой человек не знал, что сказать.
— Если не хотите, можете не отвечать,-- ласково продолжал вахмистр. — Кстати, не пройдемся ли мы с вами выпить по стаканчику вина? Вечером ведь у вас дежурство?
Через четверть часа молодой таможенник сидел с вахмистром в трактире, через час он совсем развеселился, а через два посвятил вахмистра во все, рассказав ему, что табак получил от своей Еленки.
В этот вечер вахмистр сам дежурил за своего подчиненного.
На другой день в казино по обыкновению сидели акцизные чиновники и становой пристав. Не хватало только вахмистра. Все удивлялись, где он запропал? В этот момент открылась дверь и долгожданный вахмистр вошел, держа подмышкой объемистый пакет.
— Прошу извинить, — сказал он, — я задержался. Был на почте. Представьте себе, господа, замечательный случай. Есть у меня двоюродный брат. Его недавно перевели в Герцеговину и сегодня он прислал мене пакет табаку, вместе с известием о своем переводе. Между прочим он пишет, что знает двоюродного брата господина пристава. К сожалению, их знакомству не суждено продолжаться, ибо двоюродный брат господина пристава переведен куда-то в Галицию. Надеюсь, господа, что вы позволите мне снабжать вас табаком за ту же цену, что и господин пристав?
Становой пристав только кивал головой.

Перевод с чешского Юр. Аксель

Заметки к публикации: 

Первая публикация: Ярослав Хашек. Табак. Пер. Ю. Акселя // Огонёк. 1937. № 4. с. 22.

№ 88. Historky z Uher. Tabák. Volební akce cikána Šavaňu // Ilustrovaný svět 4, 1903 – 1904, č. 42, 12/8, str. 1003 – 1004.

Примечание разыскавшего и приславшего этот рассказ И. Евтухова: Это первая из двух венгерских историй, идущий под общим названием. вторая история публиковалась часто "Предвыборное выступление цыгана Шаваню", а про первую как-то забыли.