В горной Венгрии, в городке П., жители которого по происхождению немцы, заседает мудрая городская управа.
Заседание проходит очень оживленно, временами бурно.
На повестке дня вопрос чрезвычайной важности: следует ли на городские средства купить пожарный насос или соорудить новый алтарь в местном храме господнем, вместо старого, возведенного еще в XVI столетии.
До сих пор в городе пользовались для тушения огня просмоленными корзинами, хотя другие города и городки в округе уже давно обзавелись пожарными насосами.
На памяти нынешнего поколения не было ни одного значительного пожара, а консервативные горожане не желали изменять старинным привычкам своего городка— даже в отношении мер безопасности.
Более прогрессивная часть управы требовала, чтобы городской голова купил насос, доказывая, что несомненно лучше пользоваться более эффективным и новым оборудованием, чем плохим и старым.
Голова, однако, воспротивился этому.
Дело в том, что его супруга, сопровождая своих детей в монастырь в Привиде, видела там монастырский костел, по сравнению с которым местный казался ей слишком бедным, особенно внутри, и она стала добиваться нового алтаря.
Сегодня как раз и обсуждается этот вопрос.
После энергичной речи головы против пожарных насосов и не менее энергичной защиты насосов оппозицией решили выяснить голосованием: кто «за», а кто «против».
Обнаружилось, что половина — «за», а половина — «против».
Повторная попытка дала тот же результат.
Наконец, после долгих дебатов, один из гласных встал и произнес:
— Господа, несомненно, что такой исключительно важный вопрос не может быть решен столь малочисленным собранием, как наше. Этот вопрос касается всех — пусть все и участвуют в его решении. Нужно учредить два листа для сбора подписей, и пусть полицейские ходят с ними по всему городу, от дома к дому, чтобы каждый подписался на соответствующем листе — кто за насос, а кто за алтарь. Вы, господин голова, положите начало, и все конечно, последуют вашему примеру!
Оратора наградили бурными аплодисментами, а его предложение приняли единогласно.
Затем голова, сообщив, что на следующем собрании будет начат сбор подписей, закрыл заседание.
После заседания он отправился со своими клевретами в трактир.
Приверженцы пожарных насосов сошлись в доме одного из единомышленников и стали обсуждать, как переманить на свою сторону большинство, в том числе и самого голову.
Совещались долго.
Наконец двое из них направились на окраину города, где в полуразрушенной лачуге жил человек, известный под кличкой «Шпацир»1. Чем он занимался, никто не знал. Ходил он в лохмотьях, и вид у него был устрашающий. Если он неожиданно появлялся из лесной чащи, где собирал грибы, то походил на покойника Ринальдо, как этого последнего описывают в хрониках. В действительности, однако, Шпацир никогда никого не обижал. К этому-то человеку и отправились делегаты и долго с ним беседовали.
Был уже поздний вечер, когда голова вернулся из трактира в свой дом на площади. Успокоив супругу сообщением, что новый алтарь соорудят непременно, он с блаженным чувством исполненного долга взошел на ложе, чтобы отдохнуть после сегодняшней упорной борьбы. Укладывался он с улыбкой на устах, но тем неожиданнее было его пробуждение.
В полночь по площади разнесся страшный крик: «На помощь, амбары горят!», сопровождаемый ударами увесистого кулака в ворота. Человек, возвещавший подобным образом о несчастье, был вымазан сажей; продолжая вопить, он исчез в темных улочках.
Со всех сторон сбегались люди, многие — в исподнем. Все кричали: «Амбары горят!»
Голова, проснувшись, страшно испугался. Его супруга упала в обморок от ужаса.
Еще бы! В амбарах находился весь урожай этого года. Пожар грозил потерей значительной части их состояния.
Ужасом были охвачены и остальные жители.
Наконец опомнились, стали собирать корзины и наполнять их водой. Поиски корзин продолжались довольно долго. Большая часть их хранилась в частных домах, так что наполнить корзины водой смогли не скоро.
У амбаров, которые стояли примерно в четверти часа ходьбы от города, за холмом, воды поблизости не было.
Пока искали и наполняли водой корзины, голова метался в полном отчаянии — ведь за это время могли сгореть все амбары.
Невольно он подумал о насосе. Будь у них насос, не пришлось бы так мучиться от неизвестности.
Бочку от насоса быстро наполнили бы водой и давно доставили бы к месту пожара.
Наконец после долгих сборов отправились в путь.
Двигались не спеша, чтоб не расплескать воду.
Вот уже взобрались на вершину холма.
Пожара, однако, нет и следа.
Спустились к амбарам, но ничего не нашли, кроме остатков небольшого костра за постройками.
У всех камень упал с сердца.
Но страх, вызванный известием о пожаре и тем, как медленно запасали воду, сделал свое дело. На ближайшем заседании городской управы, когда подписывали листы, голова высказался за покупку насоса. Остальные, за небольшим исключением, последовали его примеру.
Человека, распространившего ложное известие о пожаре, искали, но тщетно. Во время паники никто не обратил на него внимания.
Оппозиция победила.

 

Примечания


 

1. Неправильное образование от немецкого глагола spazieren — гулять, бродить.
 

Заметки к публикации: 

Первая публикация: „Z pamětí poněkud opožděného městečka“. Народни листы, 16.08.1901.

Публикуется по изданию: Ярослав Гашек. Рассказы и фельетоны / [Вступит. статья М. Шагинян. Примеч. О. М. Малевича]. - М.: Гослитиздат, 1960.

Перевод В. Савицкого.